Кстати, именно под псевдонимом «фотограф» Эверетт проходил в донесениях «наших людей» «оттуда». Я сам видел распечатку одной из «оперативных проработок» в одной из многочисленных газет-однодневок середины 90-х годов.
«Принстон. Кафе Института Перспективных исследований. Сентябрь 1991 года. Прослушка разговора „фотографа“ (Хью Эверетта) и „музыканта“ (Эдварда Виттена).
Эверетт: Здравствуйте! Вы – Виттен?
Виттен: Да, это я. Чем могу быть полезен?
Эверетт: Разрешите присесть? Может быть, у нас найдется о чем переговорить за чашкой кофе…
Виттен: Буду рад если это получится, поскольку обычно за кофе я размышляю о вещах, говорить о которых с кем-либо трудно…
Эверетт: Я тоже. Но попробуем!
Виттен: Я не спрашиваю вас, кто вы такой, но, если разговор получится, кофе – за мой счет и я постараюсь угадать…
Эверетт: Не тратьте на это время. Я работаю фотохудожником, но закончил Принстон, так что здесь я и в Альма Матер и по делам – нужно сделать фото к одной статье, посвященной 70-летию присуждения Нобелевской премии Эйнштейну.
Виттен: Ну, здесь я вам не помощник! Я только родился через 30 лет после этого. Так что кофе мы будем пить за разными столиками!..
Эверетт: Не экономьте на мелочах – пусть за кофе и хороший коньяк заплатит тот из нас, кто первым получит Нобелевскую премию. А сегодня мы оба внесем бармену залог.
Виттен: Так фотография не номинируется в Стокгольме и пари неравное!
Эверетт: В этом мире здесь и сейчас многое не номинируется, но что будет через 10 лет – не скажет никто, как никто не мог десять лет назад сказать, что коммунизм в Рассее рухнет нынешним летом без затрат хоть единого цента из бюджета Пентагона…
Виттен: Присаживайтесь и расскажите, при чем тут ваши надежды на премию или на мой лоллард через 10 лет?
Эверетт: Ну, через десять лет это вы скорее будете пить „Хенесси“ за мой счет, ибо ваша очередь на прием в стокгольмской ратуше вряд ли подойдет так скоро – ваши струны слишком массивны, чтобы успеть к миллениуму проявить себя в эксперименте.
Виттен: А ваши фотографии успеют?
Эверетт: Думаю, да. Если под фотографией понимать способность правильно отражать мир.
Виттен: И какова же эта ваша „правильная картина мира“, которая поколеблет нынешнюю и описание которой, как вы надеетесь, позволит вам прокатиться в Европу через 10 лет за чеком на миллион лоллардов?
Эверетт: Вы уже употребили ключевое слово – „колебание“. Все остальное – только развертка его смысла. Если мир – колебательный процесс, то справедливо его волновое описание, то есть квантовая механика. А она стоит на принципе „демократической симметрии“ – реально всё, что возможно. Демократической эта симметрия является потому, что выбор реальности „здесь и сейчас“ оставлен Сознанию.
Виттен: Кем оставлен?
ebooksa