Стезя смерти

— Господин герцог будет вызван для беседы сразу, как только настанет время опрашивать свидетелей, — кивнул Курт, и Маргарет болезненно улыбнулась:

— Вот как… Ну, милый мой, как я уже говорила — до тех пор нам разговаривать не о чем.

— К сожалению, тема для беседы есть, — возразил он негромко, и Маргарет вновь подняла к нему взгляд — настороженный, дрожащий. — В твоем доме был проведен обыск, и мы нашли тайник. Мы нашли вязку булавок — таких же, как и в моей комнате. Мы нашли сборник заговоров и рецептов зелий едва ли не на все случаи жизни. Мы нашли также сбор трав, составленный по одному из них. Теперь, Маргарет, ты поговоришь со мной?

Знакомо до боли…

От взгляда фиалковых глаз, поблекших, но все равно глубоких и невозможно притягательных, вновь стало жарко, как когда-то…

Курт невесело усмехнулся, встряхнув головой:

— Вот это зря, — предупредил он сдержанно, чувствуя, что еще секунда, еще миг — и голос сорвался бы, а в рассудок вновь вернулась бы та жгучая пелена, что владела им прежде. — Сейчас это на мне не работает; кроме того, попытка повлиять на дознавателя на расследовании — лишь усугубление вины.

— Не понимаю, о чем ты, — возразила Маргарет тихо. — Мне воспрещено на тебя смотреть? Почему? Тебя терзает совесть? Нет сил смотреть мне в глаза? Почему ты не смотришь мне в глаза, Курт?

Мгновение он безмолвствовал, глядя в сторону от ее глаз, на золотистую прядь над виском, потом неспешно, тяжело поднял взгляд к взгляду напротив себя, замерши на миг, второй, третий…

— Ты не ответила на мой вопрос, Маргарет, — произнес он настойчиво. — Ты будешь говорить со мной?

— Нет, — откликнулась та утомленно и равнодушно, отвернувшись снова. — Мне нечего сказать.

— Господи, да перестань! Не делай глупостей, прошу. В твоем доме найдены улики, говорящие о том, что я могу обвинить тебя в покушении на здоровье и… Маргарет, душу… следователя Конгрегации. Ты ведь знаешь, что бывает за такое. Тебе так хочется этого?

— А тебе?

— Брось, — поморщился Курт с раздражением. — Неужели ты и впрямь веришь в то, что сумеешь отстоять свою невиновность? Это глупо. Можно спорить с показаниями свидетелей — люди обманываются и, бывает, клевещут; но, Маргарет, не поспоришь с уликами. А их найдено довольно.

— Довольно — для чего? — она вновь подняла взгляд, и от ее улыбки стало почти физически, ощутимо больно. — Ты так стремишься меня осудить… За что? Если я тебе надоела, ты мог просто не приходить больше ко мне, зачем все это?

— Ты поразительная женщина, — качнул головой Курт с почти искренним изумлением. — Как ты исхитряешься все обратить in reversam partem[149]; Маргарет, пойми, ты попалась. Обвинения серьезные. И не только в использовании Volkszauberei[150] и пошлом привороте; это было бы полбеды. В твоем замке мы нашли книгу с отсутствующей последней третью листов; а… слушай меня внимательно… по просьбе Филиппа Шлага университетский переписчик делал список именно той недостающей части именно той книги. Ты понимаешь, что это означает?

Она ответила не сразу — минуту Маргарет сидела неподвижно, выпрямившись и глядя в сторону, и, наконец, вздохнула — тяжело, словно сбросив наземь ношу, давящую на плечи.

— Вот, значит, как… — произнесла она чуть слышно, не поднимая глаз. — Вы решили повесить на меня свое нераскрытое дело…

— В моем жилище, — так же тихо ответил Курт, — тебя видели около месяца назад. Тогда началось мое расследование. Ты интересовалась подробностями. Ты спрашивала меня о моей службе, о том, что мне удалось узнать, как проходили допросы моего свидетеля по этому делу… Маргарет, тебе придется со мной говорить, потому что твой единственный шанс избежать смертного приговора — доказать, что вся эта история с булавками была лишь глупой, необдуманной выходкой женщины, желавшей получить свое наверняка.

— Гессе, — предостерегающе одернул его Райзе; Курт отмахнулся: