– А сами? – негромко спросил Фидель. – Бейте сами, зачем охрана?
– Увести! – приказал Рауль, стиснув зубы. – Где Поштига?
Пабло разговаривал с русским. Сопровождавший Гонсалеса здоровяк ухмыльнулся, протянул Раулю огромную лапу и поздоровался на ужасном испанском.
– Господин Белов, – представил его Пабло.
– Как вы его поймали? – спросил Оливера.
– Расскажите сначала, как он убежал из вашей тюрьмы, – ухмыльнулся русский, с уважением постучав кулаком по бетонной стене. – На самом деле ни ловить, ни искать его не пришлось. К поселку вышел. Видели рожу? Это он уже отходить стал. Комары так покусали, что смотреть не мог. Сам домой просился.
– Понимаете, – Рауль успокоился, присел, взглянул на Поштигу. – Я не знаю, как Гонсалес убежал из тюрьмы. Либо это чудо, либо предательство моих сотрудников. Вам ничего не удалось выяснить?
– Ваш приятель – крепкий орешек, – пожал плечами русский. – Молчит как железный шкаф. И в аэропорту на контроле звенит как железный шкаф. А в чудеса я не верю. Вот то, что я тут оказался – это чудо. Хотя почему чудо? Я на весь край единственный опер со знанием испанского. Уж не думал, что пригодится. Вот прилетел в Аргентину на другую сторону земного шарика. К тому же за счет вашего правительства. Жалко, что летом. Холодно у вас летом. Впрочем, какой это холод? Вот у нас зимой – холод. Если бы ваш Проныра зимой в тайгу попал, сейчас бы я с вами не разговаривал. Ну ладно, я завтра обратно, а вы уж разберитесь, что тут у вас происходит, а то ведь опять приеду.
Русский шумно хохотнул, поднялся, но в дверях обернулся и, хлопнув по плечу караульного, неожиданно стал серьезным:
– Боится ваш Проныра чего-то. Аж трясется. Ничего не рассказывает, а боится. Причем не тюрьмы. В тюрьму он как в дом родной торопился.
Люди Леку заняли выделенное помещение, установили аппаратуру, и, перекидываясь в карты, принялись глазеть на мониторы. Ничем они не напоминали работников секретной службы.
– К чертям дисциплина, – сокрушался Оливера, слыша громкий хохот из-за двери. – Скорее бы, что ли, Проныра сбегал.
Фидель не заставил себя ждать. Исчез через неделю после возвращения. Как это произошло, Оливера увидел своими глазами. Один из мониторов он приказал вывести в свой кабинет и, принимая доклад от Поштиги, привычно поглядывал на неподвижную фигуру скрючившегося на кровати Гонсалеса. Внезапно тот шевельнулся, тяжело сел, положил левую руку на затылок, а правой принялся тереть щеку. Лицо его исказила гримаса боли.
– Господин Оливера! – без стука ворвался в кабинет Мигель – начальник группы Леку. – Есть внешний сигнал! Источник на полпути между тюрьмой и городом! Приступаем к захвату! Поднимайте свои службы!
– Леку сообщили? – вскочил на ноги Оливера.
– Да, – хлопнул дверью Мигель.
– Рауль! – неожиданно просипел Поштига, показывая на монитор.
Оливера поднял глаза. Силуэт Гонсалеса, отчаянно стучащего себя кулаком по челюсти, начал расплываться, дрожать, размазываться. Наконец Проныра дернулся, согнулся, забился в судорогах и исчез.
– Санта Мария! – в ужасе прошептал Пабло. – Что делать?
– Вот, – с усмешкой показал на телефон Оливера. – Звони Белову в Россию.
ebooksa