Носферату

Она подняла на меня глаза и спросила:

— Ну и что дальше?

— Как обычно, супергерой и его девушка, помятые, но счастливые, уходят к горизонту прямо в багровое закатное солнце. Тебя такой вариант устраивает?

— Вполне, — улыбнулась Анна и панибратски похлопала меня по плечу, — только давай сразу определимся, кто из нас сегодня будет супергероем.

В дальней подворотне мелькнул кошачий хвост. Экзи тявкнул.

— Ах да, точно, — рассмеялась Анна. — С супергероем все ясно, так что тебе, Ферро, достается роль спасенной принцессы.

— Кем же будешь ты? — спросил я, погладив ее по щеке. Она не отстранилась, только опустила глаза.

— А я буду следователем Анной Моисеевной Берг, у которой на руках все еще висит нераскрытое дело маниакального поклонника Суо, — вздохнула она. — Это твое дело закончилось, Фе, а мое…

Я взял Анну за руку и повел за собой в арку. Может, стоило отправиться в ближайший ресторан или маленькую романтическую кофейню, но у меня под мышкой висел Экзи, которому для абсолютного счастья не хватало только закрытого помещения, полного еды, поэтому мы прошли насквозь несколько дворов и наконец выбрались к маленькому островку зелени с парой качелей посередине. Я отпустил пса, и тот зашуршал в траве, отыскивая какую-нибудь условно съедобную гадость.

— Может, дела ты и не закроешь, — начал я, усаживая мою даму на качели, — но о том, что на самом деле случилось с гобеленами, я тебе расскажу.

Я поцеловал ее в уголок удивленно распахнутого глаза. Анна моргнула и нетерпеливо потребовала, чтобы я не валял дурака и выкладывал все, что знаю.

— Давай лучше я расскажу тебе сказку, — предложил я.

— Да ну тебя, Шатов, с твоими сказками, лучше говори мне правду. Мы взрослые люди, в конце концов. Ты еще не насказочничался там, в подвале?

— А я вообще такое из себя Оле Лукойе, дикое, но симпатичное. Добрый фей. Я расскажу тебе сказку, взмахну волшебной палочкой, и тебе станет все ясно. Только сказку к делу не пришьешь, а доказательств у меня нет. Так что придется верить на слово.

Она согласилась верить. И я все рассказал ей. О том, как когда-то жил в Риммии удивительный мастер роанитовых гобеленов Эвадетто Суо. С мастером случилась беда — во время урагана, что часто бывают на побережье около полиса Йорн-Эвер, где обитал мастер, — его дом рухнул. Суо провел под обломками три дня, но чудом выжил, однако с тех пор его начали терзать ужасные головные боли. Настолько сильные, что он решил убить себя, чтобы прекратить мучения. Но смерть снова не пожелала забрать несчастного. Газеты и журналы на десятках планет кричали о его таланте, покровители музеев и коллекционеры дрались за каждый гобелен, и однажды пришедшая к Суо молоденькая журналистка сказала: «Ваши творения сделали вас бессмертным». Мастер бросил в нее куском роанита, девушка убежала, но ее слова запали в больную душу художника. Он решил убить свои полотна, если это заставит смерть считаться с ним.

Анна слушала меня, не проронив ни слова. По ее щекам текли слезы.

— Он каждый раз убивал себя так же, как уничтожал свой гобелен, — прошептала она. — Какой несчастный человек. Может, окажись рядом хороший специалист по расстройствам психики, его смогли бы спасти. Хорошая сказка, Фе. Жаль, что просто сказка.

— Обижаешь. — Я обнял мою королеву и вытер ладонью ее влажные щеки. — Я изготавливаю свои сказки только из отменной стопроцентной правды. Просто ее нельзя доказать. Я навещал Мэё в больнице после того, как он был ранен. Хотел удостовериться, что медики не закрыли его татуировку. Так мне и посчастливилось познакомиться с великим Эвадетто Суо из Риммии.

— И какой он? — спросила Анна завороженно.

— Старый заносчивый брюзга и большой засранец, — отмахнулся я. Приняв последнюю характеристику на свой счет, из травы вынырнул Экзи и бросился лизать мне руки.