Страшный дар,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Если я плохо себя вел, а это было почти всегда, меня запирали в пустой комнате, а из книг оставляли «Собрание проповедей Джона Нокса» и «Родословную английских пэров». Как думаешь, что я выбирал? Всю йоркширскую знать я изучил от и до, в том числе и твою семью.

Агнесс было лестно слышать, что Линденов называют ее семьей, как будто и она какая-нибудь графиня.

– А мой дядюшка там упоминался?

– Дался же тебе твой дядя. Дома на него налюбуешься. – Ронан разворошил ногой густой ковер листьев и обиженно замолчал.

– Ну, Ронан, ну, не дуйся. Лучше еще что-нибудь про нас расскажи, – взмолилась Агнесс, пододвигаясь к нему поближе.

– Твои предки успели как следует начудить, – сообщил Ронан, сменив гнев на милость. – Во время Гражданской войны поддержали короля Карла, так что войска Кромвеля пришли в усадьбу и как следует всем наваляли. Странно, что усадьба вообще уцелела. Разве что окна повылетали, когда поблизости взорвали древнюю церковь, но это уже мелочи. А в прошлом веке здесь останавливался Красавчик принц Чарли, когда вел свои войска на Лондон. Твоего прадеда едва не лишили титула за пособничество врагу, но обошлось. В общем, Линдены всегда связывались с кем-то не тем.

– А теперь связались со мной, – вздохнула Агнесс, вставая.

Она хотела пройти по мосткам к озеру, но Ронан не пустил. Решил сначала проверить, не прогнили ли доски. Доски выдержали его и вообще оказались крепкими: Ланселот Браун строил на века. Наконец Агнесс смогла приблизиться к воде. Черное зеркало пруда чуть дрожало, время от времени на поверхности расходились круги.

– Это рыбки?

– Не знаю.

Агнесс присела, коснулась пальцами воды. Тишина из уютной вдруг превратилась в напряженную. Надо было что– то сказать, но у девушки, которая прежде всегда корила себя за излишнюю болтливость, вдруг пропали все слова и все мысли, кроме одной: ей безгранично хорошо с Ронаном, и значит ли это, что она… влюблена в него?

Но разве может роман начинаться со ссоры, с падения в лужу, с общей заботы о сумасшедшей матушке?

Разве любовь не начинается с внезапного озарения, с ослепления?

«Она затмила факелов лучи! Сияет красота ее в ночи, как в ухе мавра жемчуг несравненный. Редчайший дар, для мира слишком ценный…»

Впрочем, ладно, о ней это вряд ли можно было подумать там, на постоялом дворе.

Но она тоже ведь ничего хорошего не подумала о Ронане, когда он ее толкнул.

«Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно к своей руке: лишь благочестье в ней…»

Ну да, благочестье.

«Одна в душе лишь ненависть была – и жизнь любви единственной дала… Но победить я чувство не могу: горю любовью к злейшему врагу!»

Тоже не годится, они не враги, они друзья. Можно ли сначала подружиться, а потом влюбиться в своего друга?