На моей одежде появляется несколько новых дырок. Исчезают целые клоки шерсти, плавятся, превращаются в жидкую грязь. Все выстрелы задевают меня по касательной. Хорошо, потому что одно точное попадание…
Я смотрю на Крылатика: он приволок с собой зеркало. Я понимаю, зачем… Но что, если не сработает? Если жучиный монстр просто выстрелит в ангела и расплавит его вместе с зеркалом. Вместе с одеждой, полом; воспоминаниями. От Крылатика не останется ничего. Один такой залп — и прости-прощай, ангелочек…
Но уже поздно что-то менять. Выбор сделан.
Монстр оборачивается. Сотни или тысячи — скорее, тысячи — жучков поднимают хоботки. Наставляют их на Крылатика. Роботы запрограммированы на убийство, они реагируют очень быстро.
«Но в этом — их минус. Им-то и воспользовался Крылатик, чтобы…»
Только бы получилось…
Залп!
Сотни-тысячи болотно-зелёных лучей, слившихся в большой шар, летят сквозь пространство. Крылатик загораживается зеркалом. Лучи ударяются о зеркальную поверхность.
Мир, время, ночь, жизнь и смерть — всё застывает.
И вдруг рвётся вперёд. Набирает огромную скорость.
Лучи отскакивают от зеркала и летят назад. Я знаю, что будет дальше.
— Ложись! — кричу я.
И падаю. Прямо на битую посуду. Нет времени думать об этом.
Крылатик толкает вперёд зеркало. Оно исчезает в дыре с рваными краями. Ангел тоже падает на пол.
Мы не видим, но мы слышим. И мы можем представить, что происходит.
Яркое свечение разрастается — распускается, словно цветок. Шар увеличивается в размерах, надувается — и вдруг лопается. Жёлтые, оранжевые, синие языки пламени, они опалили мне шерсть. От взрыва у меня закладывает уши. Осколки, обломки посуды и всякой кухонной техники разлетаются по помещению. По тому, что от него осталось.
Что-то делает громко ШВЫЫРК.
Потом ЧВАКХ.
И КХХРР, КХР, КХЫРЫ-КХЫРРЫ.
Клубы дыма заполняют кухню. Всё трещит, надрывается, истошно визжит. Металлический визг. Крик умирающей электроники, автоматики, механики.