Ивану тоскливо.
Ивану страшно.
Потому что всё, что она говорит, — правда.
— Скорее всего никем уже не станет. Не успеет: я нарекла его до срока — дабы убить. Но он может успеть сделать главное — проложить дорогу Врагу. Идёт Битва, Страж… Очень давно идёт, и силы почти равны. Обеспечить победу может самая малость… Например, открытые в чужой тыл Врата.
Адель смолкает, смотрит на Дэна. Именно тот должен убедить Ивана в главном. Точнее — задать главный вопрос.
— Я должен спросить тебя трижды, Страж. Идёшь ли ты с нами?
— Да.
Особого выбора нет… Когда такие дела, надо вставать в строй — с той или иной стороны. Любой нейтралитет или пацифизм — просто предательство. Надо сделать выбор. Сделать даже с риском ошибиться в цвете знамени; у Воинов есть способ исправить подобную ошибку — простой, быстрый и честный.
А на что способен Царь Мёртвых — Иван видел. В «Хантере», вернувшись туда после схватки с Прохором. Впечатляло. И если ещё опаснее…
— Вторично вопрошаю тебя, Страж. Идёшь ли ты с нами, зная, как долог и труден Путь?
— Да.
Но почему же эта повестка пришла именно ему? Только потому, что все мужчины его семьи были так сильны и выносливы? И участвовали во всех за последние семьдесят лет войнах? Во всех без исключения? А может, и в более ранних — просто семейные предания резко обрывались на семидесятилетнем рубеже… Или главная причина — в даре?
— В третий раз вопрошаю тебя, Страж. Идёшь ли ты с нами, зная всё, что ждёт тебя на Пути?
На Пути ждёт, которого надо убить. А если они ошибаются? Если есть хоть один шанс из миллиона, из миллиарда — что они ошибаются? И это никакой не Царь, а обычный четырёхлетний мальчик? Тогда ценой ошибки станет жизнь одного-единственного ребёнка. Ценой бездействия станут жизни многих, может быть — всех…
Иван не знал, что сказать.
Ладно, у него есть дар. И даже если мальчишка сам не знает, кем ему суждено стать, — на прямой вопрос он так или иначе ответит… Тогда Иван узнает всё.
А если… Ладно. Любая присяга — кусок бумаги. Любой скреплённый кровью договор — кусок бумаги. Их можно разорвать — если готов тут же заплатить за это жизнью. И если заплатишь. Немедленно. Мёртвые сраму не имут.
— Да, — сказал Иван.
Прозвучало это, как и в первые два раза.
Уверенно.
ebooksa