Царь Живых

— Не знаю, — ответил Дэн. — Да и никто, видимо, из живых не знает. Никто всерьёз психологией некробионтов не занимался… Больно уж мерзко.

Действительно, омерзительней некуда. Всё бесконечно-длинное утро они вдвоём с Дэном катались в метро. Бесцельно — в надежде случайно встретить Царя Мёртвых. Так китобои старых времён на вид бесцельно бороздили зелёные доля планктона — любимой пищи кита; бороздили в надежде встретить Левиафана, владыку морей, — встретить и повергнуть в бою…

Некробионтов — любимой и единственной пищи Царя Мёртвых — в подземельях метро хватало с избытком. Ходячие мертвецы бойко спешили куда-то по своим мертвячьим делам, делая вид — что и они живые. Никто ничего не замечал или не хотел заметить. Хотя, как и говорил до начала поиска Дэн, увидеть мёртвого несложно… Иван научился почти мгновенно. Это было совсем не трудно.

Но омерзительно.

— Эмпирические знания о поведении некробионтов имеются в избытке, — продолжил Дэн. — И их всех — хлоптунов, живых трупов — тянет под землю. Всех, не только больных вампиризмом. Да ты и сам, наверное, заметил. Когда упокаивал по подвалам…

Дэн ошибался.

Тогда, в подвалах, Ваня не замечал ничего — живые перед ним или мёртвые. Он научился различать их лишь сегодня. И именно сегодня Наташа Булатова впервые (и не без оснований) заподозрила, что полюбила…

Когда ошибается посланный нести Меру, тот, кто ошибиться не может в принципе, — это страшно. Страшно последствиями такой ошибки для других…

Даниэль ошибся.

Он прекрасно знал, что Царями Мёртвых не рождаются — становятся. Но Даниэль не знал, кем был Царь Мёртвых до того, как стал Царём, и до того, как уснул, усыпив сам себя в полугипнотическом трансе. Даниэль даже никогда не видел Царя — глазами. И всё равно разбудил его — чтобы использовать и убить. Слишком заманчива была перспектива. Слишком благоприятный подворачивался шанс.

…Пробудившегося Царя Мёртвых в метро и вообще под землю не тянуло. Царь неторопливо шёл под жарким июньским солнцем — и, как всегда, был голоден… Попадавшиеся на пути хлоптуны переставали двигаться — медики констатировали естественные причины, а голод Царя на время отступал, приглушённый высосанной некробиотической энергией…

Кровь требовалась Царю значительно реже. Он легко мог бы обойтись без неё — но кровь пьянила. Придавала некую остроту остаткам его ощущений… И — некий смысл его нежизни…

Царь, начав запой с благих намерений, уже не видел разницы — кровь ли это хлоптунов, опасных для живых, или кровь не менее опасных живых, или кровь никому не опасных людей, подвернувшихся в несчастный для себя момент Царю…

Энергии не хватало.

Хлоптунов поблизости не было.

Царь, не задумываясь и не приближаясь, убил ближайшего к себе живого — румяная кукла со ставшей мёртвой душой продолжала мерно шагать куда-то. Царь, по-прежнему не приближаясь, высосал хлоптуна досуха — побледневшая кукла схватилась за воротник и осела на асфальт.

Царь Мёртвых, не оглядываясь, ушёл — голод на какое-то время стих.

Даниэль, разбудивший его, не знал, кем был Царь раньше. Даниэль никогда не видел лица Царя Мёртвых… Но как Царь убивает — Даниэль чувствовал. Чувствовал издалека.

Дэн замолчал на полуслове. И застыл — обернувшись.

— Царь Мёртвых, — выдохнул он спустя несколько секунд. — Только что убил. Там, километрах в трёх… Не успеем… След остывает. Но стоит попробовать…