Она угадала. Это была какая-то патологическая, совершенно извращенная ревность к самому себе:
— Конечно, разделяю. Я всего лишь инородная нашлепка на личности того парня, и эту нашлепку он, к своему несчастью, приобрел при рождении. Тело-то мое вот оно, здесь! — я выставил вперед руки.
— А ты так уверен, что это твое тело?
Холодок пробежал по спине:
— Это тело-дублер? — дрогнувшим голосом уточнил я на всякий случай.
— Да нет же, я не о том, прости и помилуй! Я говорю — откуда у тебя гарантия, что ты не есть такая же нашлепка на сознании Агни или еще кого бы то ни было? Почему ты считаешь эту жизнь настоящей, а ту…
— Поверь мне, ту я тоже считаю настоящей, — тихо сказал я ей. — Но не совсем моей. Не могу я считать Дениса полностью собой, понимаешь? Хоть он выглядит в точности так же, и голос у него такой же, и…
— …и ниже он тебя и всех нас, здешних, в полтора с гаком раза! — послышался насмешливый голос Варуны. — Как и все население тех эпох…
Учитель в сопровождении Шивы шагнул в каморку.
— Но Савитри права — что, собственно говоря, такое есть мы? Плоть? Кости? Фантазии? Иллюзии и заблуждения? Электрические разряды между нервными клетками? Кто даст бесспорный ответ?
И мы крепко пожали друг другу руки.
— Какими судьбами? — спросил я.
— Аури кинула клич, когда все узнали про вашу с Умой беду. Я и прилетел по ее вызову ребятам в помощь. Ты был прав — оборудование у тебя в полном порядке.
— Но что тогда?
— Да есть версии. Пока рабочие. После озвучу.
— А вы, я так понимаю, от лица Денисовой бабушки завели дневник, подписали его своим именем и добавили Дениса в друзья?
— Ну-у-у… не только я. Это было коллективное творчество. Но дневник, ты прав, выдумал и назвал я.
— Вот, значит, откуда был чеснок, бесхозный нетбук, все эти бабушкины загадочные намеки…
— Обговорим это позже. Сейчас тебе нужно выслушать всё, что в запале не выслушал тогда. Отчаяние — плохой советчик…
Мы расставили кресла вкруг и расселись слушать рассказ Шивы о том, что произошло с ним в том злосчастном цикле.