— Отец! Простите, я увлекся и… — бросив насекомую тварь в глиняную плошку к остальным образцам и распрямившись во весь свой немалый рост, юнец встретил входящего пожилого синьора. Мужчина кивнул в ответ на его почтительный поклон.
— Отчего Себастьяно клянется, что более не войдет сюда ни за какие блага мира? — с усмешкой спросил синьор, косясь на нечто укрытое полотном в глубине комнаты.
Молодой человек заступил вперед, тем самым преградив ему путь:
— Он поклялся в этом? Ну наконец-то! Себастьяно нечего здесь делать, и я не велел ему входить ко мне. Это все его постылое любопытство…
— Прекрати пугать слуг, сынок! Иначе некому будет следить за домом, всех распугаешь сво-и-ми… — сер Пьеро выковырнул из плошки сухую бабочку шелкопряда, разглядел, дальнозорко отстранив ее на ладони вытянутой руки, и небрежно кинул обратно, — своими изысканиями. Ну и вонь! К чему это все? — он кивнул на полки с валяющимися там и здесь трупами ящериц, змеек, жуков, летучих мышей и прочей нечисти: все они исправно разлагались в июньской жаре, однако юноше, похоже, не было никакого дела до нестерпимого зловония.
Между разговором старший из собеседников бочком-бочком подвигался к спрятанному под тряпицею диску и уже прицеливался ухватить двумя пальцами уголок полотна, чтоб заглянуть под него. Тогда младший, разгадав маневр батюшки, снова встал между ним и мольбертом.
— Простите, отец, это еще не готово для того, чтобы его показывать!
— А Себастьяно?!
— Я прогнал его. Он самовольно снял покрывало.
— И что такого он там увидел, ежели до сих пор бормочет молитвы и клянется Святой Мадонной, что не останется в нашем доме более ни на час?! Раззвонит по всей округе, и потом мне придется обещать двойную оплату этим бездельникам! И то навряд ли окажутся желающие служить у таких безумцев, как мы!..
Воспользовавшись тем, что в своем пылком монологе прижимистый, говоря откровенно, батюшка, жестикулируя, отвернулся, молодой человек возвел серые глаза к потоку и беззвучно помолился своему ангелу-хранителю. Кудрявый ангел по своей привычке лишь лукаво, чуть вкривь, улыбнулся тонкими губами и таинственно подмигнул. Он никогда не вмешивался, если дело не касалось искусства.
— Ну так что же он там увидел, Леонардо? — настаивал сер Пьеро, раздосадованный покорным молчанием сына.
— Уверяю, отец, ничего из того, что наплодило его разыгравшееся воображение. Я всего лишь копирую устройство сих тварей в портрете будущей химеры, — юноша кивнул на засушенных насекомых и рептилий.
— Но они же мертвы, их ловкость уже не видна в полной своей красе…
Молодой художник улыбнулся, вторя своему лукавому хранителю. У Пьеро да Винчи была хватка нотариуса, но сердце поэта. Он всегда понимал великую гармонию всего сущего, и, быть может, при меньшей расчетливости в самом деле мог бы стать служителем лиры.
— Я сначала изучаю их живыми. Просто в неволе они скоро умирают, как бы я ни старался их кормить. Но в мертвом тоже есть неслыханное обаяние неподвижности! Для моего замысла необходимо то и другое попеременно.
— Ах, вот оно что! Ну что же, я дождусь, когда вывеска твоя будет завершена. Только пообещай мне, что я увижу ее первым!
— Обещаю, отец, — с напускной, веселой торжественностью поклялся Леонардо и добавил себе под нос, когда да Винчи-старший уже покидал мастерскую и не мог его слышать: — Во всяком случае, первым из тех, кто имеет плоть и кровь.
Он усмехнулся. Вывеска! Стал бы он стараться ради вывески для какого-то трактира! Это будет настоящий боевой щит, одним своим видом повергающий в трепет врага. Выпад — парирование — уход! Художник бьется кистью! Леонардо прекратил шутливую дуэль и победно воздел над собой свое оружие, а его неосязаемый, но самый первый зритель, покачав головою, с усмешкой отвернулся…
Убедившись, что отец не собирается возвращаться, юноша рывком сорвал покрывало. Еще немного — и картина будет готова. Еще совсем немного, но спешить не нужно. Достаточно ли жуток взор химеры, выползающей из бездны?
ebooksa