Полезный Груз

– Меня Виктор Игоревич зовут.

– Я знаю, капитан. Вы мне верьте.

Сказано было слегка ироничноo, возможно по привычке.

Муравьев кивнул и спросил сухим официальным тоном:

– Разрешите идти?

– Иди, Муравьев, с миром, – напутствовал его Багратион. – Иди.

Муравьев направился к двери.

– Помогите ему там, – доверительно тихим тоном сказал Валентин Ираклиевич Пиночету, и хотел дать еще несколько советов, но Пиночет его просто проигнорировала, повернувшись к нему спиной, и он смутился и замолчал. А она последовала за Муравьевым.

В коридоре Пиночет хлопнула Муравьева по плечу.

– Мне, капитан, нужно пописать, руки помыть, фронтальный обзор сполоснуть.

– И что же? – недовольным тоном спросил Муравьев, думая о своём.

– Женская латрина на этом этаже закрыта на евроремонт. Мне нужно, чтобы вы зашли в мужскую, проверили, нет ли кого, а потом встали у врат на страже. Я быстро.

Зайдя в латрину, освещенную чахлыми мигающими несинхронно светильниками и никого там не обнаружив, Муравьев вышел снова в коридор, придержал дверь, и кивнул Пиночету.

Дочь попа и дочь всесильного министра торговли проходят свидетелями на одном и том же скандальном процессе. Более того, они знакомы – скромная тихая Проханова и отвязная Чайковская. Кто бы мог подумать. Совпадение, сказал бы, к примеру, астроном или инженер. Но – не бывает таких совпадений, Муравьев. Карма, сказал бы буддист. Очень может быть, но ведь карма не на ровном месте появляется, и наличие такой кармы предполагает невероятную цепочку кажущихся совпадений. Берущую начало от встречи на Ганимеде.

А делать-то что?

Ну, это просто. Следовать изначальному плану.

Искать Проханову и не находить ее. Пусть кирасиры решат, что труп отнесло течением. Поверят ли? Эта вот дылда, умывающаяся в мужской латрине – поверит? Морда у нее неглупая. Тяжело с нею придется.

А ведь еще к Чайковской надо зайти, для проформы. Чайковскую хорошо охраняют, ничего ей на самом деле не грозит. А зайти – зайдем. Проведаем.

Ох, Муравьев, не придется ли тебе в самом скором времени убраться из Москвы? Не хотелось бы. И тому, другому, тоже не хочется.

Багратион думает, что дело безнадежное. На самом деле безнадежных дел не бывает. Но обставить всё нужно так, как будто оно и в самом деле безнадежное.