Он сказал:
– Ладно. Странно, но допустим, что это правда. Авдеевка тоже в его книжке отмечена?
– Нет, капитан. Но в связи с тем, что Авдеевка – место помоечное, и живут тут в основном бродяги…
– Ельники.
– Я не люблю сленг, капитан. Ельники, грузди, бомжи – все эта жаргонная дребедень только запутывает. Люблю слова исконные, по завету Орвелла.
– Сейчас вы скажете пошлость.
– С чего вы взяли?
– Вступление очень фанфарное получилось. Ну, ну?
Пиночет поджала губы, некоторое время посомневалась, и все-таки сказала:
– Тот, кто не хочет быть найденным, всегда так или иначе связывается с бродягами.
– Ну, что я говорил!
Пиночет продолжила, проигнорировав реплику:
– Заброшенные склады, помещений много, мусор в бочках можно жечь для тепла, просторно. Железных дверей тоже много, доской подпер – создал приват. Если бы мне нужно было кого-то похитить и спрятать, я бы, возможно, подумала об Авдеевке. Может, и не стала бы связываться, но подумала бы точно.
– Похитить и спрятать? – насмешливо переспросил Муравьев.
– Да. А что? Вы не смотрите на меня так, капитан. Да, сыщик вы бесподобный, отдаю вам должное, но все-таки не зарывайтесь. Что не так?
– Мне надоело ходить у вас на поводу, Пиночет.
– Не будьте инфантильным, Муравьев. Нельзя отчаиваться.
– Я не отчаиваюсь.
…Нельзя отчаиваться. Это глупо и непродуктивно. Мы уже несколько часов морочим друг другу голову, но это мы просто по долгу службы. А отчаиваться нельзя.
***