— Ты что? Знаешь, как те люди радовались? Разве что в пляс не пустились.
— Покупателей было несколько?
— Двое, мужчина и женщина.
Они одновременно остановились и замолчали. Повисла гнетущая тишина. Прямо перед ними начинался ужасный лес. В прошлый раз Оливер шел через него с колдуном и не так боялся, уверенный, что Орозий их защитит. Но сейчас старика рядом не было. Не то чтобы он жаждал вновь увидеть деда, но, стоя перед творением его рук, испытывал смешанные чувства.
— Вот ведь угораздило, — выругался Оливер, скорее на себя — за слабость, чем на колдуна. — Зачем так издеваться над флорой? Что тут красивого?
Рана на ноге отдала пронзительной болью, и он, наклонившись, осмотрел ее. Кровь течь перестала, но ощущения до сих пор оставались неприятными.
Подул ветер, и ветки на кривых деревьях закачались; затряслись и уродливые плоды, а капавший с них густой, противный на вид сок полился тонкой струйкой.
— Предлагаю обойти. — Рэнделл умоляюще посмотрел на Оливера. — Не стоит рисковать, мне лес совсем не нравится. К тому же мы там уже побывали и знаем, что ничего интересного там нет.
Оливер с удовольствием послушался бы совета волка, но лес тянулся в обе стороны, насколько хватало глаз.
— Нам надо прийти в порт к вечеру, — напомнил он Рэнделлу, — ночевать в незнакомом месте не менее опасно.
И чтобы пресечь дальнейшие споры, шагнул вперед. Деревья дружно сомкнулись вокруг, под ногами зашуршали желтые опавшие и уже начинавшие гнить листья. Кругом стояла зловещая тишина, и лишь они одни производили хоть какой-то шум. Волк предпочел замолчать и трусил следом за Оливером, постоянно оглядываясь и шевеля ушами.
Шли долго. Солнце, повисев немного в зените, устремилось во вторую часть пути, время перевалило за полдень, а они все шагали и шагали.
«В прошлый раз все вроде закончилось быстрее», — спустя продолжительное время забеспокоился Оливер.
Плоды на ветках начали встречаться еще больших размеров, а деревья стали еще уродливее. Тишина вокруг воцарилась такая, что Оливеру казалось, будто он оглох. Теперь он старался ступать аккуратно, боясь издать малейший шорох.
Солнце прошло еще четверть пути, и Оливер окончательно уверился, что угодил в ловушку.
«Лес явно заколдованный… Хитрый дед… — Он взглянул назад. — Повернуть обратно?»
Но насколько хватало взгляда, кругом виднелись только деревья.
Оливером начала овладевать паника. Внезапно и без всякой причины вдруг стало страшно так, что затряслись руки, а ноги стали ватными. В довершение ко всему рана принялась ныть, и с каждой минутой боль все усиливалась.
Метнувшись в сторону, Оливер побежал, но, споткнувшись о торчавший из земли корень, растянулся на влажных подгнивших листьях. Попытался встать, но сильно кружилась голова. Деревья обступали со всех сторон, словно живые, тянули к нему кривые ветки, и в жуткой тишине отовсюду доносилось пугающее шуршание.
— Я так не могу! — выкрикнул Оливер и начал зарываться в гору листьев. — Не могу, не могу. Уйдите, отстаньте от меня. Не хочу вас видеть.