Авадон

Они отошли в сторону, и Ленц чуть ли не силой усадил Лимека на кожаную кушетку между кадкой с фикусом и напольным светильником в стиле арт-деко.

— Давно? — Четыре часа назад.

То бишь, в восемь. Практически одновременно с Альбиной.

— Кто? — спросил Лимек, уже зная ответ.

— Трискели, — прошептал Ленц, дыша сыщику в ухо. — Мы сейчас сжигаем бумаги.

Но трискели не ездят на желтых фургонах, хотел сказать Лимек. Или... Или в игру вступила третья сила.

— А Валлендорф? — спросил Лимек.

— Генерал пропал без вести во время Шторма...

Выходит, я опоздал, подумал Лимек. Если бы вчера из конторы я поехал к Ксавье и отдал бы ему журнал, все могло бы завершиться благополучно. Для меня, по крайней мере. Забрал бы деньги и забыл про Петерсена с его экспериментами как про страшный сон. Но мне надо было докопаться до Абеля, узнать детали... Идиот.

— У вас... — Ленц осекся. — Зачем вы пришли сюда?

— Это уже не важно.

Интересно, почему Ленца оставили на свободе? Одно из двух: или он и сдал своего шефа, или мальчишке предоставили возможность хорошенько промариноваться в собственном страхе. Этот всех заложит, этот будет выслуживаться....

— Вот что, Лимек, — быстро заговорил Ленц. — Забудьте все, что было в этом здании. Забудьте, что вы вообще сюда приходили. Никакого Ксавье и Валлендорфа вы не знаете, никакого расследования вам не поручали. Здесь деньги, две тысячи талеров, — он сунул в руку Лимеку плотный конверт. — И покончим с этим. Прощайте!

В некотором оторопении Лимек вышел через вращающуюся дверь и спустился по ступенькам Управления на площадь. В одном кармане у него лежал журнал Петерсена, в другом — конверт от Ленца. Внутренний карман оттягивала тяжесть револьвера. Вроде бы все закончилось (если и вправду — закончилось) удачно, хоть и не совсем так, как Лимек ожидал. Оставалось еще одно дело. Лимек посмотрел на часы и поспешил к бульвару Фокалор.

На углу улицы Семи Праведников стенали шарманки, драли глотки зазывалы и бежали по кругу деревянные львы и единороги цирковой карусели. В шапито выстроилась длинная очередь. Проталкиваясь сквозь толпу, Лимек пытался высмотреть Гастона, и заметил того на одной из стоявших вокруг шапито скамеек. Рядом с журналистом кто-то привязал гроздь ярко-красных воздушных шариков, наполненных гелием и рвущихся в небо.

Лимек обогнул скамейку сзади и уселся рядом с Гастоном.

— Привет, — сказал он, но Гастон в ответ промолчал.

Лимек удивленно повернулся. Из впалой груди журналиста торчала наборная рукоятка финского ножа, пробившего лацкан люстринового пиджачка. Крови почти не было, только маленькая капелька застыла в уголке рта покойника. Лицо Гастона походило на лицо дрянной восковой фигуры со слишком резко очерченными чертами и тщательно нарисованной щетиной. Остекленевшие глаза смотрели прямо перед собой.

Так, подумал Лимек. А теперь спокойно. И без резких движений. Приобняв мертвеца за плечи, как закадычного дружка, сыщик деловито обшарил его карманы. Ни денег, ни документов, ни информации о Коверкотовом. Только ключи от меблированных комнат в Вааль-Зее, где журналист жил (вернее, ночевал и водил шлюх). Ключи Лимек не взял.

Ай-яй-яй, подумал он, как нехорошо все получается... Сыщик встал, отряхнул пальто и побрел, не оглядываясь, в сторону Набережной.