В голове помимо воли засела фраза: «Камера, мотор, начали». Только хлопушки с номером сцены и дубля не хватало. У меня же в руках был … Nikon 2300. Судя по корпусу, Макс его юзал изрядно, но ради такого дела решил доверить в неопытные женские руки. Вообще-то я думала, что в этом мире есть заклинания, позволяющие запечатлеть картинку. Как оказалось на поверку, быть-то они были, но магснимок растиражировать не так-то просто (в отличие от обычного рисунка карандашом), да и развеять его нефилиму хоть и тяжело было, но вполне возможно. А вот против цифровика, как и против пресловутого лома, был лишь один прием – сила. Но для этого в комнате присутствовали и Макс, и Вердж. А то, что я задумала, зовется непрезентабельным словом «шантаж».
– Войди, – пропела я на манер сладкоголосой сирены.
Дверь распахнулась, явив на пороге нефилима, и тут сразу же произошло несколько событий.
На шею пернатого десантировалась Чубыся, и с двух сторон подскочили парни, заломив руки вошедшему так, чтобы этого не было видно на снимке и синхронно показали камере свои затылки. Полотенце не выдержало такого темпа событий и упало. Сработала вспышка, и фотоаппарат, выставленный в режим серийной съемки, защелкал затвором.
Кадры получились весьма интригующие: бородатый мужик, сидящий на шее нефилима, целует его в ухо, а с боков пернатика обнимают двое парней. Еще бы ничего, но и визитер, решивший даром времени не терять у меня в комнате, пришел «подготовленным»: расстегнутая рубашка, которая открывала обнаженный торс, была почти незаметна на фото, создавая ощущение вакханалии, устроенной с обоюдного согласия всех четырех сторон.
– Интересно, если завтра изображения знаменитого покорителя девичьих сердец в объятиях неизвестных мужчин увидит вся академия, что произойдет? – Я задала невинный вопрос, в упор глядя на нефилима.
К слову, парень усиленно пытался вырваться из хвата Верджа и Макса, но пока ребятам удавалось его удержать. Дополнительная помощь Чубыси, крепко державшей крылья нашей жертвы, была весьма кстати. Хотя перья летели вовсю.
– Не поверят, – выплюнул нефилим.
Я согласно кивнула:
– Не поверят, возможно. Но заинтересуются. А слушок… каждый рот не заткнешь. Тебе же в стенах академии еще учиться…
– Хорошо. Чего ты хочешь? – Парень сразу перешел на деловой тон, перестав вырываться.
Вердж и Макс ослабили хватку, но не бдительность.
– Чтобы ты перестал вести себя как пуп земли. Если у тебя смазливая мордашка – это еще не дает тебе никакого права считать, что каждая обязана вешаться на твою шею.
Кто-то считает, что осознание ситуации, взросление – процессы постепенные. Мое же мнение – и первое и второе происходит вмиг. Так и с нефилимом. Он выпрямился, смерил меня новым, внимательным взглядом и веско произнес.
– Понял. Не буду, и к таким, как ты, на полет стрелы больше не подойду. Надеюсь на вашу ответную честность.
Он кивнул на Nikon, где под окошком видоискателя, на дисплее, как раз была одна из фотографий.
Чубыся, первой отпустившая крылья нефилима, стянула бороду и, выйдя из-за спины парня, игриво подмигнула, а потом, к удивлению всех, привстала на цыпочки и быстро чмокнула опешившего пернатика в губы. Гость как-то дернулся от этого простого жеста, словно его током шибануло.
Гномка же, невероятно довольная, повернулась к нам всем, показывая на браслет, заявила:
– Ну вот, еще одна прибыль. Я только что выиграла на спор бутылку отличного буримского.
И показала на запястье, на котором простенькая фенечка светила слабым голубым огоньком. Как мне потом пояснила гномка, этот браслет – своеобразный способ уточнить, были ли соблюдены условия пари, если спорщикам проверить точность исполненного затруднительно.