– Вот уж не та тема, которую я стал бы развивать при тебе, – раздраженно ответил Вердж.
– Сын мой, ты вообще при мне никакие темы не развиваешь. Обо всех твоих удачах и невзгодах я узнаю от других, – огорченно произнес Мейнс-старший и присовокупил: – Хорошо хоть, что не из газет.
Вердж этому тону не поверил. «Знали, проходили».
– Папенька, не уводите меня от темы. Тем более все давно оговорено. Я хочу знать ответ на вопрос: зачем?
– Все же и так очевидно. Все же для твоего блага, сын мой.
Бокал встретился лакированным деревом с такой скоростью и силой, что капли из него разлетелись по всей столешнице.
Мейнс-старший поморщился при виде образовавшегося беспорядка.
– Позволь мне решать самому, что лучше для моего блага, – зло процедил непокорный сын.
– Так зацепила?
Еще сильнее некроманта разозлил не сам вопрос, а тон: равнодушный, как будто обсуждают сущую безделицу.
– Дело не в ней.
– А в чем же?
– Ты за счет меня хочешь решить свои дела, к которым я не имею никакого отношения. Да и знать о них не желаю.
– Эти дела касаются твоей семьи! Будь любезен тоже поучаствовать в них! – От спокойствия Мейнса-старшего мало что осталось.
– А скажи, пожалуйста, почему только твои дела становятся общесемейными?
– Я – глава семьи.
– А ты видишь здесь семью?
– Да как ты… да что ты!? – Вот и красноречие покинуло обычно многословного дипломата.
– Отец занимается только своими служебными делами и плевать хотел на желания и чувства домочадцев, мать – благотворительностью. Дело благое, вот только свои дети тоже хотели внимания.
– Взращиваешь детские обиды?