– А ты не лезь мне в душу, тварь. – Ответ, которого и следовало бы ожидать, задавая этот вопрос. Однако главная цель была достигнута – диалог, какой он ни есть, был продолжен.
– И не собиралась. Расскажи мне свою версию причины твоего исключения, и мы уйдем, развязав тебя. Возможно, навсегда. – Четкий, холодный голос прожженной стервы-карьеристки. Именно такой образ лучше всего вписывался в мировоззрение этого гения. Да, именно гения, поскольку гениев, как и наркоманов, бывших не бывает.
Наши взгляды встретились. «Ненавижу тебя, зараза», – явственно говорил его. «Я все равно вытрясу из тебя то, что мне нужно», – отвечал мой. Не знаю, сколько мы просидели вот так. Вердж даже не шевелился, чувствуя, что сейчас идет молчаливая война характеров. Кто первый сдастся, тот и проиграл. Если отведу глаза – мы уйдем отсюда, так и не добравшись до истины.
Вспомнился спорт, одно из соревнований и напутствие тренера: «Что бы ни случилось, даже если упадешь, сломаешь ногу, смотри на судей. Смотри взглядом, в котором собрана вся твоя воля, потому что там, где бессильны слово и дело, решающий вес имеет именно он. Именно взгляд решает порою, победишь ты или проиграешь».
И этот молчаливый поединок остался за мной. Аякс сдался первым. Его слова, прозвучавшие в полнейшей тишине, резанули не только по слуху, по самим натянутым струною нервам.
– Фрейнер был редкостный подонок, оприходовавший не одну студентку. А я – идиотом, влюбленным в красавицу Шантини. – Его взгляд сейчас был устремлен внутрь себя, словно он искал утешения в прошлом. Или просто хотел выговориться? Возможно, впервые таким внимательным и молчаливым слушателям.
История Аякса и Шантини показалась бы трогательной и романтичной, не будь она опошлена правдой жизни. Юный, подающий большие надежды маг-порталист, талантливый, способный работать с искривлениями пространства, и прекрасная молодая магичка, прелестная, как ранняя осень, переведенная на последнем курсе из другой магакадемии. С россыпью рыжих кудрей, озорным нравом, она с первого взгляда покорила сердце Аякса. Парень ухаживал за ней с отчаянностью безнадежно влюбленного: букеты, свидания, серенады под окном. И девушка отвечала ему взаимностью. Прекрасный роман, который должен был бы логически закончиться свадьбой, тем более что жених уже готовился к защите диплома, впрочем, как и невеста. Но юные студентки нравятся не только своим одногруппникам. На Шантини положил глаз еще и Фрейнер.
Аякс в этот момент рассказа как-то зло усмехнулся, предположив, что, скорее всего, проректор просто напоил его любимую даже не зельем, скорее просто крепким вином или дурманом, а потом воспользовался состоянием девушки у себя в кабинете, куда он вызвал рыжеволосую красавицу под предлогом обсуждения ее дальнейшего поступления в аспирантуру. Когда Шантини поняла, что произошло, в слезах кинулась к своему любимому в надежде на защиту. Ну, парень и попытался постоять за ее честь, как мог. Увы, разбитое лицо преподавателя и арест дебошира огласки не имели.
Фрейнер замял дело. Чем он сумел убедить Шантини – остается тайной, но девушка свое заявление об изнасиловании забрала, сменив показания: все произошло по обоюдному согласию, а вот проректор позаботился, чтобы молодой маг опустился на самое дно, исключив его из академии с волчьим билетом. Рыжеволосая красавица так в жизни Аякса больше и не появлялась.
– Наверное, он предложил ей деньги, такие, от которых она не смогла отказаться… – зло закончил свой рассказ Аякс.
Теперь мне стали понятны и его реакция, и ненависть ко мне (как к представительнице продажного женского племени), и то, почему парень после исключения не нашел в себе сил подняться. Он переживал даже не из-за того, что на ближайшем его будущем как мага поставлен крест, а из-за предательства любимой.
– А ты не мог предположить, что твоя Шантини поступила так, чтобы ты элементарно остался жив? Может, ее шантажировал этот самый Фрейнер не просто оглаской и погубленной девичьей репутацией, может, насильник угрожал убить тебя? – Бредовая гипотеза, высказанная мной, произвела эффект взорвавшейся бомбы.
Глаза Аякса загорелись шальной надеждой так, словно мое наугад высказанное предположение ни разу не приходило в его голову. Хотя, возможно, сыграла роль особенность мужского и женского восприятия фактов. Кто-то подсознательно пытается найти причины оправдать из солидарности, а кто-то – чтобы обвинить.
Дальнейшие слова Аякса не совсем вязались с его предшествовавшим тоном и самим рассказом.
– Да, у меня был повод убить Фрейнера с особым цинизмом и наслаждением, но я этого не делал.
– Как ни странно, я верю, – говорила скорее сердцем, чем умом. – Вердж, развяжи его, пожалуйста.
Некромант с сомнением покосился на меня, словно сомневаясь в умственных способностях одной девицы. Тем не менее Мейнс ослабил ремень на запястьях связанного. Я поднялась, выпрямляя согнутую до этого спину. Что же, кое-что из прошлого нашего дорогого моля мы узнали, навряд ли можно рассчитывать на большую откровенность от Аякса сегодня.
Когда мы выходили из лачуги, краем глаза я увидела, как Аякс склонился над порошком. Хозяин не собирал его по крупицам, как драгоценность, нет. Наоборот, он грязной тряпкой протирал пол, словно пытался смыть с себя зависимость.
Что же, наркоманов бывших не бывает – это правило. Но я надеялась, что Аякс станет исключением, особенно если рядом будет та, которую он так безоглядно любил.
Вердж вернул меня к действительности фразой: