Марид Одран

— Благодарю вас за участие, — сказал я.

— Ступайте с миром, — сказал он.

Я вышел из библиотеки, руководствуясь указаниями Умара. Слуга Камаль встретил меня по пути и проводил до дверей. Пока мы шли, он по-прежнему хранил молчание. Я спустился вниз по ступенькам к автомобилю и обернулся. Камаль все еще стоял в дверях и смотрел мне вслед, словно я прятал под одеждой столовое серебро.

Я забрался в седан. Кмузу завел мотор и рванул машину с места. Мы выехали через главные ворота. Я не переставал думать о предложении Умара. Абу Адиль находился у власти почти двести лет. За это время на должности Умара перебывало множество людей, и у многих из них наверняка были те же амбиции. Абу Адиль по-прежнему оставался на своем месте, но что случилось с этой молодежью? Может быть, Умар никогда не задумывался над этим вопросом. Видимо, он был вовсе не столь проницательным, каким считал себя.

Глава 10

Иржи Шакнахай был убит во вторник. Я смог выйти на работу только в пятницу. Была священная суббота, и по пути я собирался зайти в мечеть. Правда, было в этом что-то ханжеское. Подумав немного, я сообразил, что такой ничтожный человек, как я, никакой набожностью не сможет завоевать милость Аллаха. Конечно, это был самообман — ведь в молитве больше всего нуждаются как раз грешники, а не святые, — но я чувствовал себя человеком, слишком испорченным для посещения храма. К тому же Шакнахай явил мне пример истинной веры, а я подвел его. Сначала я должен был оправдаться перед ним в своих собственных глазах, а уже затем — в глазах Аллаха.

Жизнь моя напоминала океан: штиль и покой сменялись бурными волнениями. Не важно, что сейчас было относительно тихо; я знал, что вскоре попаду в очередную переделку. Всех я старался убедить в том, что предпочитаю одиночество и нести ответственность хочу только перед самим собой. Я хотел бы, чтобы это было похоже на правду.

Нужны были сила и уверенность — для борьбы с враждебными мне силами. Я не ждал помощи ни от лейтенанта Хайяра, ни от Фридлендер Бея, ни от кого на свете. В это утро пятницы никому не было до меня дела. По священным субботам работали в основном христиане, заменявшие религиозных мусульман. Конечно, присутствовал лейтенант Хайяр: в списке его любимых занятий посещение мечети занимало место после дантиста и налоговой инспекции. Я сразу же направился в его квадратную остекленную кабинку.

Вскоре он поднял глаза на субъекта, назойливо маячившего перед его столом.

— Что еще, Одран? — рявкнул он. Хайяр не видел меня трое суток, но сказал это так, словно я надоедал ему все это время с утра до ночи.

— Хотел узнать, какую работу вы мне приготовили на этот раз.

Хайяр оторвался от экрана компьютера. Он довольно долго смотрел на меня, кривя рот, словно разжевал гнилой финик.

— Ты льстишь себе, — тихо произнес он. — Ты вообще не входил в мои планы.

— Я только хотел предложить свою помощь в расследовании убийства Иржи Шакнахая.

Хайяр поднял брови, откинувшись на спинку стула.

— Каком расследовании? — недоверчиво спросил он. — Шакнахай был застрелен Полом Яварски. Большего знать не требуется.

Я с трудом удержался, чтобы не наорать на него.

— Разве Яварски у нас в руках?

— У нас? — переспросил Хайяр. — А кто это «мы»? Ты имеешь в виду — Яварски не обнаружен полицейским управлением? Действительно, это так. Но не волнуйся, Одран, он не ускользнет. Еще немного, и мы его сцапаем.

— Каким же образом? Город большой. Вы думаете, он сидит где-нибудь в комнате, ожидая, когда вы заявитесь с ордером на арест? Наверняка он уже в Америке.