— А как случилось, что ты там оказался? — полюбопытствовал я.
Кмузу пожал плечами:
— Я искал доказательства, яа Сиди. И, по-моему, нашел достаточно, чтобы уличить поджигателя.
— Это мальчик? Не сама Умм Саад?
— Наверняка она велела своему сыну поджечь дом.
— Она вполне способна на это, но пожар не входил в ее планы. Да и зачем ей поджигать дом? Ведь она хотела, чтобы Фридлендер Бей признал Саада своим внуком, чтобы тот стал наследником Папочкиного имения. В случае смерти старика весь ее план рухнул бы.
— Разве поймешь, о чем она думала, яа Сиди? Может, она отказалась от своего плана и решила отомстить.
— В таком случае кто знает, что еще она может выкинуть? Ты уже следишь за ней, Кмузу? — спросил я.
— Да, яа Сиди.
— Будь предельно осторожен. — Я уже собрался уходить, но в дверях обернулся. — Кмузу, для тебя что-нибудь значат буквы «А.Л.М.»?
Он подумал.
— Только Африканское либеральное движение приходит на память, — Честно признался Кмузу.
— Может быть, — с сомнением отвечал я. — А что ты знаешь о «Деле Феникса»?
— Знаю такое, яа Сиди, я слышал о нем, когда работал в доме шейха Реда.
Я столько раз испытывал неудачу в разгадке этих наименований, что уже отчаялся и начал думать, что «Дело Феникса» — плод фантазии Иржи Шакнахая и что отгадка умерла вместе с ним.
— А почему Абу Адиль обсуждал с тобой это дело? — спросил я.
Кмузу отрицательно покачал головой:
— Абу Адиль никогда ничего не обсуждал со мной, яа Сиди. Я был всего лишь телохранителем. Но о нас, телохранителях, часто забывают: мы становимся в комнате предметом обстановки. Несколько раз я слышал разговор шейха Реда и Умара о тех, кого они хотели добавить к списку в «Деле Феникса».
— Ну и что же это за дело, будь оно неладно?
— Список людей, — сказал Кмузу, — которые так или иначе работают на шейха Реда и Фридлендер Бея, и всех тех, кто чем-то очень обязан им двоим.