– Я бы тоже многое отдал, чтобы узнать. Мне кажется, злоключения Рамона начались именно из-за этого Дуарте.
– Полиция уверена, что все как раз наоборот.
Луис покачал головой:
– Умаляю, никого не слушай. Ты надолго в Толедо?
– Пока не знаю. Останусь на столько, сколько нужно, чтобы отмыть от грязи имя Рамона.
– Ты хочешь в одиночку доказать его невиновность?
Поговорка показалась Глебу знакомой.
– За это надо выпить, – предложил Луис и освежил бренди в бокалах.
После того как все выпили, Ригаль снова повертел в руках фотокопию пергамента и, немного подумав, предположил:
– А что, если русские бандиты, что ворвались к Рамону, знали о существовании этого артефакта и искали именно его?
– Но откуда московские грабители могли знать, что прячет у себя дома Гонсалес? – вклинился в разговор Глеб.
Ригаль пожал плечами и снова плеснул в стаканы немного бренди.
– Темная история. Ладно, давайте еще раз за Рамона. Да упокоит Господь его душу!
После того как Ригаль отправился к себе, Вероника попыталась подвести итоги разговора:
– По крайней мере мы теперь знаем, что Рамона кто-то подставил. И этот кто-то, скорее всего, был с ним близко знаком.
– Согласен. Затем Рамон запаниковал и оборвал все контакты. Потом ударился в бега.
– От кого он хотел скрыться? От полиции?
– Вряд ли.
– Вот и я так думаю. При всех недостатках и слабостях моего мужа, он всегда был законопослушным человеком.
– Тогда от кого он прятался в Москве? И как его там нашли?