Дэвид страдал из-за того, что на сей раз удача улыбнулась не ему, а Каролине. Впрочем, завидовать даме неприлично… но и не завидовать он не мог, а потому с крайне кислым видом ковырялся в тарелке.
Сама госпожа Кисленьких что-то обдумывала, черкая время от времени карандашиком прямо на салфетке, Вит-Тяй отдавал должное каждой перемене блюд, Топорны был суров, но относительно доволен – телеграмму дали вовремя… хотя, впрочем, экологов так и так не собирались выпускать из вивария. Оперативники почему-то отсутствовали, а Бессмертных смотрел в окно и благодушно улыбался.
Голосистое дитя по-прежнему голосило, и кто-то робко намекнул, что, может быть, господин Сверло-Коптищев уже выздоровел и сможет заглушить эти чудовищные вопли… Идею, впрочем, зарубили на корню, поскольку все прекрасно представляли шумовой эффект от сложения усилий девочки и пианиста.
– Пройдемте-ка, – послышалось вдруг, – да, вы, вы…
Дитя неожиданно умолкло, а в углу, где восседало семейство, возникло некоторое копошение, перерастающее в возню. Послышалась плюха и несколько крайне неприличных выражений, которые дамы предпочли проигнорировать.
– Вот он, господин Бессмертных! – радостно выкрикнул Ян, потирая слегка распухшее ухо. – Берт, держи его крепче!
– Как вы смеете! – надвинулась на них матушка несостоявшегося феномена, но девочка вдруг испустила такой вопль, что все невольно пригнулись. – Это мой супруг!..
– Произвол! – четко произнесла госпожа Полненьких.
– Как вы и сказали, шеф! – не обращая внимая на дам, заявил Ян. – Это он, гад-группер! Под порядочного человека замаскировался, вон, усы даже напомадил…
– Гад-группер? – заговорили за столиками. – Кто это? Что это такое?
– А это член Гад-группы прямого действия, – пояснил Ян. – Экологи! Еще почище зеленобригадовцев будут… Кстати, это ведь он тапёра отравил, а не те, с плакатиками!
– Так-так, – довольно произнес следователь, рассматривая изловленного негодяя. – Стало быть, господин Фред Жмурински? Пол, мне кажется, фортуна вновь вам улыбнулась…
– О да! – хищно улыбнулся офицер суда и достал чистый бланк с красной каймой, обозначающей приговор для особо опасного преступника.
– Значит, это ваш супруг, сударыня? – повернулся Бессмертных к жене задержанного.
– Нет! – немедленно отказалась та от своих слов. – Моя фамилия вовсе не Жмурински, я – Беата Люшкевски!
– А зачем же вы назвали этого субъекта своим мужем? – поинтересовался тот.
– Понимаете… – всхлипнула дама. – Я… О боже, какой стыд! Видите ли, мой супруг не так давно скончался, и я… я наняла этого… типа в эскорт-агентстве, специально для поездки на курорт! Мне сказали, что полная семья – залог создания благоприятного психологического климата в семье, а моей деточке это просто необходимо, она такая нервная… – Деточка подтвердила слова матери очередным жутким воплем. Кажется, ей не нравилось, когда в центре внимания оказывался кто-то, кроме нее. – Но кто же мог подумать, что вместо первоклассного эрзац-мужа мне подсунут такое… такое… ничтожество!
– Стребуйте с агентства неустойку, – посоветовал Бессмертных. – И, кстати, сообщите его название. Нужно еще будет разобраться, сами ли они всучили вам этого… гада, или он подменил настоящего сотрудника агентства.
Дама несколько раз кивнула и опустилась на стул, утирая слезы.
– Но… как? – прошептал Дэвид. (Он уже окончательно уверился, что его патрон мастерски читает мысли, и потому старательно изгонял сладкие грезы о прелестной госпоже Смиренски и ее роскошном декольте.) – Как вы узнали?