– Какого дьявола ты стоишь над моей душой?! – взревел Инчиваль, набрасываясь на меня, сбивая с ног и пытаясь вспороть горло осколком бутылки, которую он только что разбил о стойку с инструментами.
Действуя на одних рефлексах, я успел перехватить его руку, отвел «розочку» в сторону, ударил друга лбом в лицо и выгнулся дугой, сбрасывая его с себя. В следующий миг уже Инч оказался прижат к полу, с заведенной за спину рукой, несколько раз дернулся, издавая свирепый рык, и начал затихать. Чародеи замерли в испуге, глядя на нас побелевшими глазами.
– Бри… отпусти. Я в порядке, прости… не знаю, что на меня нашло…
– Я на тебя нашел, это моя вина, мои эмоции. Прости меня.
Поднявшись, я помог встать и ему, еще более помятому, чем прежде.
– Инч, я только что раскрыл заговор, только что все понял. Скоро настоящий виновник твоих бед будет наказан, клянусь именем моей семьи, а пока я должен идти. Постарайся побороть то, что гложет тебя, не сдавайся, ты тэнкрис, а это налагает определенные элементарные обязанности. Иди лучше спать и не пей больше. Еще никто не обрел спасения на дне бутылки.
Приложив огромное усилие, я оставил друга. Никогда прежде не чувствовал себя настолько подлым предателем, но силы, стоявшие превыше моих интересов, гнали прочь. Симон, едва вернувшись из Двуличья, вновь унесся в темноту, чтобы тайно доставить послание Форхафу. Он тоже должен был присутствовать на сегодняшнем совете офицеров.
– Хозяин, должна напомнить, что ее высочество Луанар эл’Азарис ожидает вас в библиотеке, вы желали побеседовать с ней.
– Потом, все потом…
– Таким образом, господа, я считаю эти новые поправки к плану необходимыми. Ваши мнения?
Не все высшие офицеры присутствовали в закрытом и намертво экранированном от любых способов подслушивания кабинете: Николетта Инрекфельце, например, отвечала за обучение агентов и молодняка баллистрадуму и редко участвовала в боевых операциях иначе как снайпер высшего класса; Герберт Ивасама давно оставил позади боевые будни и прочно утвердился в административном аппарате. Остальные же главы подразделений боевого крыла Имперры явились со всей поспешностью. Конрад Кирхе, возглавлявший «Жернова» и «Косу»; Горе Ультвельт, командир штурмовых бригад «Плуга»; Адольф Дорэ, который хоть и служил моим телохранителем последнее время, все еще являлся главой диверсионно-ликвидационного подразделения «Серп».
– Разрешите говорить начистоту, мой тан?
– А иначе никак, Конрад, мне от вас нужна лишь искренность.
– В таком случае все это чистой воды авантюра, мой тан! Даже первоначальный план операции был весьма необычен, однако с новыми поправками его структура и вовсе потеряла стабильность. Слишком многое держится на «если».
– Ваши предложения?
– К сожалению, у меня их нет, мой тан! Вы – наш стратег, и я буду действовать в соответствии с вашими указаниями! Просто посчитал своим долгом высказаться.
– Я вас услышал. Еще кто-нибудь?
Ультвельт дернул ухом, показывая, что возражений не имеет. Дорэ задумчиво подкрутил ус.
– Да сделаем мы все, шеф, и не такое проворачивали! – заявил он наконец с простецкой улыбкой. – Свои не подведут, я на чужих положиться боюсь.
Из всех присутствовавших предоставленные мной сведения оказали наибольшее воздействие на Форхафа. Викарн утратил часть своей превосходной выдержки, неосознанно выпустил когти и испортил лакированную столешницу. В его голубых глазах плескалась гремучая смесь неверия и гнева, уши прижались к черепу, из глотки доносилось тихое гудение.