Никто не явился, чтобы успокоить мою боль и утешить мой разум. Они бросили меня на произвол судьбы. Я провел время с полудня до трех часов, прощупывая свой кончик пальца, будто никогда не видел его прежде. Он был твердым, как камень, но когда я сильно надавливал на его поверхность, он оказывался удивительно податливым. Он двигался, сгибаясь под моими пальцами. Ноготь напоминал обломок каленой стали. Я не мог согнуть ноготь ни рукой, ни ударом, ни зубами. Он оставлял неприятное ощущение куска металла и для старых зубов был слишком твердым орешком. Я попробовал подцепить металлическую стойку ногтем, вогнав его в трещину между железной трубкой и ножкой стола. Мне удалось расширить трещину, но остальное тело воспротивилось, обессилев и отказавшись служить противовесом крошечному рычажку, которым был мой ноготь. Интересно, какими пилочками мекстромы наводят свой маникюр?
В три тридцать дверь в комнату отворилась, впустив мистера Фелпса с сердечной улыбкой на устах.
— А, — весело произнес он, — вот мы и встретились, мистер Корнелл.
— При плачевных обстоятельствах, — сказал я.
— К сожалению, — кивнул он. — Однако не всегда же нам везет.
— Мне не нравится, что я являюсь живым примером.
— А кому нравится? Все же, с философской точки зрения, у нас не больше прав жить за чужой счет, чем у других. Ведь все там будем. И, кроме того, если всем людям обеспечить бессмертие, мир превратится в сумасшедший дом.
Я признал, что он прав, но не мог согласиться с его беспристрастной логикой, поскольку мне здесь отводилась роль жертвы. Он угадал мои мысли, хотя был только эспером. Правда, это и не составляло большого труда.
— Все верно. Но стоит заметить, что у нас нет времени рассиживаться и разглагольствовать на темы философии, метафизики или чего-нибудь подобного. Вам сейчас не до того.
— Верно подмечено.
— Вы уже знаете, конечно, что являетесь переносчиком.
— Пришлось поверить. Во всяком случае, все, с кем я встречался, либо исчезали, либо подхватывали Мекстромову болезнь, либо и то и другое.
Специалист Фелпс кивнул.
— Когда-нибудь вы все равно бы догадались.
— Но неужели, — взглянул я на него, — вы отправили за мной целую спасательную бригаду, чтобы собирать жертвы? Или подбирали только тех, кого надо? А люди хайвэя потворствовали вам в этой гонке?
— Слишком много вопросов сразу. И было бы лучше, если бы большинство из них остались без ответа. Во всяком случае, для вас. А может, даже и для нас.
Я пожал плечами.
— По-моему, мы вновь увлеклись философией, хотя куда важнее выяснить, что вы собираетесь со мной делать?
Он насупился.
— Трудно оставаться нефилософом в подобных случаях. Слишком много открывается перспектив, идей, точек зрения. С удовлетворением хочется отметить, что вы завершили наше дело, наличие переносчика явилось решающим фактором, который мы искали на протяжении последних двадцати лет или около того. Вы стали направляющей силой, последним кирпичом в здании, окончательным ответом. Или, к сожалению, были.