Проклятье, он еще не сошел с ума!
Он сжал кулаки, закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Пожалуй, ничто уже не смогло бы испугать его сильнее.
Он снова бросил тоскливый взгляд на стеклянную перегородку, за которой перед сейфом стоял на коленях Корвейн, потом решительно повернулся и пошел вглубь зала.
Один раз он уже потерял контроль. Повел себя, как испуганный ребенок. Сейчас он пытался взять себя в руки.
Мимо бесконечного ряда кукол Торнхилл направился к задней части зала. Рядом со стеллажом, высившимся до самого потолка и полным заготовок, стоял накрытый клеенкой стол, на котором лежала наполовину готовая кукла. Ее поза была причудлива. Кукла лежала на согнутых, словно застывших посреди движения членах так, как будто только что напряглась, а до этого покоилась, расслабившись. Одна рука лежала рядом с телом, а глаза на неподвижном лице были закрыты — полная иллюзия спящего человека.
Торнхилл нерешительно подошел. Снова им овладело предчувствие опасности, но любопытство было сильнее.
Вид куклы заставил его содрогнуться.
Эта была женщина — вернее, эта фигура однажды должна была стать женщиной. Правая сторона ее, которую он увидел сначала, была почти закончена, но левая половина тела еще не обработана — угловатая пластиковая заготовка, только смутно напоминавшая человеческое тело. Туловище было грязным от проступавшей коричневой краски с белыми пятнами, заготовка руки висела, как беспомощная скрюченная лапа.
Зрелище было ужасным. Внутри Торнхилла что-то судорожно сжалось, когда его взгляд упал на куклу. Правая половина — тонкое, такое, как и нужно, милое женское лицо.
Но только половина.
Левая часть лица была отвратительной, зловещей гримасой — угловатая, неправильной формы, с коричневыми комками, с неровной дырой, сделанной для глаза, искаженная жуткой, злорадной усмешкой. Словно лицо женщины наполовину было залито кислотой или обгорело, а потом зажило отвратительной паутиной шрамов. Во всяком случае, это выглядело чертовски похоже.
Из другого конца помещения раздался резкий крик.
Торнхилл оцепенел.
Крик повторился, резкий, нечеловеческий. Звякнуло стекло, потом что-то с грохотом упало, как будто очень тяжелое тело.
— Торнхилл, на помощь!
Это был голос Корвейна.
Наконец Торнхилл очнулся от своего оцепенения. Он повернулся, мощным движением прыгнул от стеллажа и помчался вперед.
Снова раздался этот резкий нечеловеческий крик, сопровождавшийся глухим шумом борьбы, и снова зазвенело разбитое стекло. Торнхилл опрометчиво шагнул вперед и наткнулся на куклу. Он запутался в неподвижных манекенах. Торопливо пытался выпутаться, но его одежда каким-то непонятным образом застревала между пальцев или когтей манекенов. Наконец он с силой вырвался, отшвырнул две-три фигуры, стоявшие у него на пути, и в слепой ярости ударил в искусственное лицо. Он неуверенно двинулся дальше, снова наткнулся на фигуру и, чувствуя, что панический страх захлестывает его, снова ударил.
Острая боль пронзила его запястье.
Манекен опрокинулся навзничь, в падении повалил еще штук пять ближайших фигур и раскололся, ударившись о твердый бетонный пол. Голова его прокатилась метра на три вперед и, наконец, остановилась, улыбаясь и покачиваясь. Нарисованные глаза вылупились на Торнхилла в бессильном бешенстве.
ebooksa