— Хитро… Значит, все стоят на ушах, Сатана сбежал из ссылки, а Серафим хочет прибрать к рукам планету?
(Рядом затевалась драка на почве чьей-то нелюбви к Гофману.)
— Я Серафим, — сказал я. — Моя работа — вдохновение и творчество. А золотой век, Маркиз, мало к этому располагает. Счастливый человек ничего больше не хочет. Счастливый человек — это мертвый творец. Вам это близко, вы должны понять. И — да, мне нужна Земля. Потому что если кто-то, кроме меня, будет заниматься этой планетой, Эра Милосердия станет ее концом. Вы достаточно свободно мыслите, чтобы оценить двоякость ситуации. Только не подумайте, что вы мне мешаете. Вы камешек на пути.
— Я понимаю, — Маркиз докуривал сигаретку. — По-моему, вас скоро скинут пожизненно, как Самаэля. Что-то вы не слишком цените человеческое счастье.
— При чем тут счастье. Я несу им творчество, любовь, надежду, вдохновение, весь это букет вредных привычек, вроде сомнения и неудовлетворенности собой. Я заставляю их искать и развиваться. А счастье для них — это то, что вы, Маркиз, так не любите: сытое, тихое удовольствие. И если вы считаете, что Свет добивается именно этого, маловато вы знаете о Свете.
Группа молодежи за моей спиной скандировала невнятные призывы повесить Гоголя.
— Тупик, — заметил Маркиз. — Никто из нас не отступится. И люди отсюда не уйдут.
— А ты, — между нами вклинилась группа митингующих, и мне приходилось перекрикивать их гомон, — почему ты не забрал Самаэля, когда приходил к нему?
— А он не знал, кто я! — крикнул мне в ответ Набериус. — Я приходил не к нему, а… — он запнулся. — Не мог я его забрать! Там люди были!
Я видел, что он не врет. Маркиз действительно не взял Самаэля сразу же только потому, что с ним были люди, которые могли пострадать в случае неадекватной реакции Сатаны. Он ждал, когда Самаэль отправится домой, чтобы встретить его по дороге. Не дождался. Или?..
Какой же ты дурак, сказал шеф. Второй раз он ловит тебя на ту же удочку. В отпуск, Серафим. Срочно в отпуск. Стареешь, Серафим.
Но в этот раз я реагировал быстрее. Маркизу удалось меня задержать, и довольно сильно, но теперь я не рассчитывал справиться сам, и шансов у Набериуса не было никаких. Он мог прятать Самаэля, отвлекая меня своими нелепыми спорами. Он мог дать Самаэлю уйти. Это все было эффективно, пока единственным ангелом на Земле был я.
Я люблю своих ребят прежде всего за то, что они не задают лишних вопросов. Никто из них не стал спрашивать, что я здесь делаю и зачем они мне нужны. Они просто пришли — ослепительным пламенем рухнули с небес по обе стороны от меня, и мир вокруг наполнила такая бездонная, всепоглощающая радость, что я не испытал ни капли удивления или страха, глядя, как за спиной Маркиза сгущается тьма.
Катю он отыскал без труда: она стояла на том же месте, где Серафим ее оставил, рядом с гетерой в шубе и похожим на шкаф мужиком в темных очках.
— Папа, — сказала она.
— Я с тобой, — он прижал Катю к груди. Она стояла, опустив руки.
— Это конец? — спросила она.
— Не знаю, — прошептал Маркиз. — Может быть. Когда силы равны, и никто не может остановиться…
— Хорошо сработано, — Каим, расправляя воротничок, возник перед ними. — Когда ты понял, что он тянет время?
— Поздновато. Но вам под силу это исправить. А теперь пошел на.
ebooksa