Марта говорила очень тихо, едва открывая рот, но голос ее был отчетливо слышен повсюду, и Маркиз еще помнил, что это никак не связанно с важностью произносимой свидетелем информации. Просто акустика Большого настраивалась на другие частоты. Человеческий голос был для этих стен оглушительным.
Потемнело, и из дальнего конца колоннады вышли двое — ангел и бес, оба из низших сфер.
— Встать, — хором произнесли они, и по залу прошла волна: все вставали.
Серафим улыбнулся и замер, глядя в пустоту. Рядом с ним застывали с мечтательными улыбками архангелы; демоны, стоявшие возле Маркиза, прекратили перешептываться и смотрели перед собой, застыл (только отбивал на полу одному ему слышимый ритм) шкаф — свидетель обвинения, изумленно подняла голову и заулыбалась, вслушиваясь во что-то, Катя. Что она сейчас слышит, подумал Маркиз. Чью песню, чей голос, какие строки? А что слышу я, подумал он, и понял, что голос уже звучит.
Спой, светик, — сказал голос — высокий, детский, лишенный особенного выражения. — Не стыдись. Что ежели, сестрица, при красоте такой и петь ты мастерица…
Что за бред, подумал Маркиз.
А невидимая девочка, запинаясь, говорила: ведь ты б у нас была царь-птица, — и делала вид, что смеется.
Глава 7
— Ваши показания имеют ценность, если говорить о последних четырех днях жизни подсудимого, — Варахиил смотрел на Женю теплым, обволакивающим, точно вата, взглядом. — Да, не отлучался. Да, мог предвидеть… эээ… аварию. Да, должен был узнать…
— И непременно узнал бы, — вмешался Маркиз. — Я приходил практически без маскировки. Только когда увидел серафима, закрылся.
— Следствию известны обстоятельства вашего визита, — вкрадчиво сказал Варахиил. — Хотелось бы получить аналогичные доказательства в отношении более раннего периода.
— Пять дней назад! — крикнула с места Дарья. — У меня сломалась стиральная машина. В тот же день у мамы повысилось давление. И это чувство… как будто что-то давит…
— Пять дней назад Ариман Владимирович также присутствовал на рабочем месте, — тихо сказала Женя.
— И это нам известно, — развел руками Варахиил. — Но тогда вы не знали всех… эээ… подробностей. Могли не заметить некоторых особенностей поведения подсудимого.
— Подтверждаю, — важно кивнул таксист. — Пять-шесть дней тому назад я испытал такое… как бы плохо было. Тоска такая, понимаете.
— Послушайте! — прогремел тяжелый бас, которым Ариман Владимирович никогда не пользовался прежде. — Просмотрите уже, наконец, ей память!
— Протестую, — поднял руку Варахиил. — Поведение, недопустимое в зале суда.
— Допустимое, — сказал Серафим из своего кресла. — К сожалению, но допустимое. Суд не вправе вторгаться в воспоминания свидетеля.
— А осуждать невиновного, — живо откликнулся Ариман Владимирович, — суд по-прежнему имеет право?
— Демагогия, — отрезал Серафим. — Что обвиняемый скажет касательно времени до вербовки свидетеля защиты?
ebooksa