– Ривк… можно тебя так называть?
– Зови так.
– Ривк, ты… ты тоже?
– Тоже что?
Прежде, чем продолжить, Скир огляделся.
– Тоже сбежал? И поэтому не выдал меня.
– Вообще-то, да. Лет восемь назад я оставил дом, отцовское наследство в виде шила, дратвы, гвоздей, подмёток, ну и прочего вместе с оплеухами и пинками, и пошел, куда глаза глядят. Они глядели всё вперёд и не желали глядеть назад. А ещё им по душе были слава, подвиги и прочие маленькие радости этого мира, как говаривал один мой знакомый. Я на тебя тогда ночью поглядел и как в детство вернулся. Не знаю, были у меня тогда те же глаза, что и у тебя теперь, но хотелось мне многого. И меньше всего – умереть в родном захолустье, под забором, пьяным и босым. Говорят, что в молодости полезно сбегать из дому и влюбляться. Говорят.
Ривк замолчал, и Скир, дрожа от нетерпения, спросил:
– А что было дальше? Чего ты смог добиться?
– Ты видишь, чего. Звёзд с неба не хватаю. Служу вторым помощником второго королевского лорда-распорядителя. Большего сказать не могу.
– А я и не спрашиваю. Я только хотел знать, у тебя сбылось хоть что-то, о чём ты мечтал?
– Не всё, – Ривк улыбнулся. – Но я не желаю уже теперь большего. У меня жена, сын…
– Понятно, – заметил Скир, помолчав. – Твои глаза перестали смотреть вперёд.
Он глубоко вздохнул и погрузился в тишину летнего полдня, заполненную лесными шорохами и скрипом колёс. Неритмичное покачивание, густой аромат хвои, приглушённый цокот копыт и тёплые пятна солнечного света, пробивавшегося сквозь зелёный полог, усыпили его, погрузив на время в иной, живущий по своим законам мир грёз.
Через несколько часов Скир открыл глаза. Сон был всё ещё с ним, но видоизменился, замкнувшись на самом себе и не желая продолжаться. Скир шёл, окружённый серым туманом, и поминутно натыкался на каменные стены. Туман был мрачным и напоминал дым от костра. Почва под ногами казалась твёрдой и тёплой. На ребристых, иссечённых трещинами скальных боках время от времени попадались странные вывески. Они были выведены красивым жирным шрифтом на длинных полосках тёмно-жёлтой кожи. Справа и слева от каждой из вывесок висело по факелу, которые бросали мягкий золотистый свет на слова.
Первая вывеска сообщала: «Мера есть нечто неподвластное тому, что она измеряет». Вторая гласила: «Жалость – хорошее чувство, но не к самому себе». Ещё на одной было написано: «Чем выше ставишь себя, тем ниже оказываются остальные».
Скир знал, что нужной вывески ему так и не встретилось. Он протёр глаза и огляделся. Обоз неспешно катил по лесу. Ривк, по-прежнему ехавший рядом, заметил:
– Ну и здоров же ты дрыхнуть! Отличный солдат из тебя выйдет. А то и генерал.
В животе у парня заурчало, напоминая, что нужно хоть изредка, но есть. Однако была и ещё одна потребность, более важная в данный момент. Скир спрыгнул с телеги и залез в ближние кусты. Пока он справлял свои естественные нужды и удостоверялся, что справлены они подобающим образом, обоз ушёл далеко вперёд. Скрылись из виду и двое стражников, ехавших в самом хвосте. Скир выбрался на дорогу и тут услышал отдалённые крики и звон оружия.
Он рванулся вперёд и подоспел к завязавшейся схватке. Один из солдат лежал с проломленным черепом, другой отбивался от троих здоровенных мужиков с дубинами наголо. Скир почувствовал: наступает его звёздный час. Никем не замеченный, он подобрался почти вплотную к сражающимся, взял меч убитого воина – и тут ему в голову пришла мысль, что будет подло ударить со спины. Он вышел вперёд и крикнул:
ebooksa