Запах цветущего кедра

22
18
20
22
24
26
28
30

— Маточное поголовье, стельные самки.

И договорить не успел, как за спиной выстрелом хлопнула дверь — ив белом боксе очутилась Матёрая.

— Они летят, Яросвет, — без паники, но с апокалиптической значительностью в голосе сказала она. — Вертолёт!..

— Ну и пусть теперь летят! — как-то уж очень легкомысленно воскликнул тот. — У нас долгожданный гость, Матёрая!

Хозяйка Карагача была в своей скрипучей косушке, белоснежной блузке с низким, откровенным разрезом и брючках из змеиной кожи. Несмотря на свой трепетно-притягательный вид, эротичной не выглядела, как в первый раз. Матёрую трудно было представить рассеянной, однако она заметила Рассохина не сразу, но зато сразу же переменилась.

— Знала: ты придёшь сам, — сказала уже гипнотическим голосом и обласкала взглядом, словно крыльями. — Ты ведь тоже не хочешь контакта с внешним подлым миром?

Рассохин насторожился: гул вертолёта уже слышался и помещении.

— Да уж, лучше бы с ним не встречаться...

— Пойдём на улицу! — ревностно предложил Галицын. — Посмотрим!

Взял Матёрую под руку и повлёк к дверям. Та демонстративно отстранилась и вышла сама.

Вертолёт МИ-8 заламывал круг над Гнилой Прорвой. Ласточек в небе уже не было, словно ветром сдуло, перепуганные лосята жались к забору, а появившийся откуда-то кавказец носился возле административного корпуса и лаял в небо.

— А если сядет к нам? — полушёпотом предположила хозяйка.

Полковник сохранял спокойствие и рассудительность одновременно с улыбчивостью.

— Куда он сядет, сама подумай? Кругом разливы, ни одной площадки. Мы на острове, понимаешь?

— На берег...

— Откос крутой...

— Там и ровного места хватит.

— А ульи? Всяко на пасеку не сядет.

Этот их разговор был междусобойным, скорым, и вертолёт словно подтвердил уверенность Галицына, завершил круг и стал заходить на Гнилую Прорву. Ещё через минуту он скрылся за лесом, но Матёрая расслабилась, только когда стих шум винтов.

— Что я говорил?