– Не трогай. Отпечатки.
– Хорошо, но могу заверить, – сказала она, – что на этом листке ты не найдешь никаких отпечатков.
– Может, и нет.
Тем не менее он вытащил необходимые принадлежности из нижнего ящика стола и опылил порошком и листок, и саму машинку, причем отпечатков пальцев ни там, ни там действительно не обнаружилось. Не обнаружилось и отпечатков самой Синтии. В ведении дел она придерживалась навыков, усвоенных на курсах секретарей, и после окончания рабочего дня всегда тщательно протирала пишущую машинку.
Наблюдая за тем, как муж работает, Синтия заметила:
– Такое впечатление, что ты видел не как он пытался войти, а скорее как он выходил.
– Что? Как?
– Очевидно, вскрыл замок.
– Дело не в замке. Ты, видимо, забываешь, деточка, что это лучший йелевский замок. Его, наверное, можно сломать, но вскрыть невозможно.
Синтия не ответила – ей попросту нечего было ответить. Рэндалл еще некоторое время вдумчиво смотрел на машинку, как будто ожидая, что она расскажет ему о том, что видела, потом собрал свои причиндалы и вернул их обратно в ящик стола.
– Да, вонючее дело, – заключил он и принялся расхаживать по комнате.
Синтия вытащила тряпочку и стерла порошок с машинки, потом села и стала наблюдать за мужем. Она предпочитала молчать, чтобы не мешать ему думать. Синтия беспокоилась, но не за себя; впрочем, и не за него тоже. Скорее, это касалось их обоих.
– Син, – вдруг сказал он, – это нужно прекратить!
– Хорошо, – согласилась она. – Давай прекратим.
– Как?
– Давай уедем в отпуск.
Он покачал головой:
– Я не могу убежать от этого. Я должен все выяснить.
Она вздохнула:
– А по мне, так лучше ничего не выяснять. Не вижу ничего плохого в том, чтобы смыться от того, что нам не по плечу.