Зверь

«Я подозреваю Адама Бишопа», — эта мысль громко вопила в её голове, и Эллен боялась, что детектив услышит её. Она замешкалась, слишком долго копаясь в своих мыслях. Это молчание наверняка вызвало у Варгаса подозрения.

— Нет, — ответила она, придав голосу как можно больше твёрдости.

Собственная жизнь, казалось, перестала иметь для неё ценность перед лицом страшных открытий. Она не станет ничего говорить, пока сама всё не выяснит, и пусть это выглядело полным безумием с её стороны. Если она ошиблась, то это стало бы чудовищным предательством. Если Адам не лгал о своих чувствах и если не убил до сих пор, то не тронет и теперь.

— Вам лучше не уезжать из Форт-Келли до выяснения обстоятельств, — Варгас закончил допрос, доведя её до двери и поставив чемодан на крыльцо. Эллен лишь криво ухмыльнулась в ответ. Форт-Келли не отпустит её, пока не вывернется перед ней своей ужасающей изнанкой. Или не вывернет наизнанку её.

Добравшись до комнаты, Эллен выпила двойную дозу обезболивающего. В маленьком зеркале ванной она рассмотрела ссадину на лбу и запёкшуюся кровь в уголке разбитой губы. На боку под рёбрами расцветала фиолетовая гематома, кожа под ней нещадно ныла при любом прикосновении. Эллен едва ли не молилась о том, чтобы таблетки скорее подействовали.

Казалось, она уже свыклась с тем, что хромает, и наловчилась передвигаться на одной ноге, но гудящая голова и тошнота свели на нет это необходимое умение. Её шатало, она билась об стены плечами, ссаживала колени об мебель, но не произносила ни звука, будто организм свыкся с постоянными тычками боли и перестал так остро воспринимать её. Прислонившись лбом к холодному кафелю плитки, Эллен долго стояла под душем, не в силах пошевелиться, мучительно сдерживая рвотные позывы. В желудке было пусто, а во рту сухо, она глотала проточную воду, наплевав на сомнения в качестве её очистки — хуже, чем сейчас ей уже вряд ли станет.

Когда Эллен вышла из ванной, то увидела Адама. Он сидел на диване, уронив голову на сцепленные ладони. Бишоп тут же поднялся на ноги, как только Эллен ступила на порог комнаты.

Она закричала, не ожидая, что окажется в доме не одна. Барр кричала истошно, надрывно, до срыва голоса на хрип. Его присутствие словно дало организму толчок — рефлексы проснулись, инстинкт самосохранения завопил об опасности, разум, погружённый в мутное, болезненное состояние, заработал с утроенной скоростью.

Заряд закончился так же быстро, как воздух в лёгких — Эллен замолкла, прижимая к груди скомканное полотенце. Она смотрела на него так, словно они никогда не были близки. Словно она видела его впервые: эту скорбную складочку между бровей, эти сильные руки, рвущиеся из проймы майки, эти светлые глаза, на дне которых было слишком много тёмных тайн и противоречий. Барр не понимала, что сейчас чувствует — трепещущее сердце подсочило к горлу, пульс загремел в висках, заглушая все доводы рассудка. Ей хотелось броситься к нему в объятия и со слезами молить его убедить её в том, что все её подозрения — чушь собачья. Что он — просто Адам Бишоп, рабочий с лесопилки Форт-Келли, ответственный за технику и коммуникации. Что он — сама сильная и самая безнадёжная любовь в её жизни.

— Наверное, ты сделал себе дубликат ключа, когда менял замок? — злобно выплюнула она, тараном прорываясь мимо него вглубь комнаты за одеждой.

Он растерянно опустил глаза и промолчал. Казалось, Бишоп не был готов к этому вопросу, словно он надеялся, что Эллен не заметит изменений.

Звенящая, ломкая, как стекло, тишина царапала кожу, когда Барр торопливо одевалась, стоя к нему спиной. Адам не спешил отвечать, а она с трудом собирала мысли в кучу, чувствуя оголённой кожей его пристальный взгляд. В его присутствие было только хуже. Лучше бы он не приходил, лучше бы трусливо избегал её общества и дал ей возможность здраво оценить произошедшее и сделать выводы. Сейчас она могла лишь распалять себя злостью и накручивать, чтобы казаться строже, потому что единственное, что Эллен хотелось сейчас — безвольно осесть на пол, обнять себя за коленки и разрыдаться.

— Эллен, прости меня. Я должен был так поступить. Я хотел защитить тебя.

Его голос вонзился сотней раскалённых игл в её голые лопатки. Эллен вздрогнула и поспешила натянуть майку.

— Как видишь, твои старания оказались бесполезны.

Она снова пролетела мимо него, старательно делая вид, что занята какими-то архиважными делами, на деле же просто без толку ворошила содержимое чемодана, даже не глядя внутрь.

— Ты ранена, я позову Тео, — Адам метнулся к двери, но Эллен вдруг с силой швырнула чемодан с кровати на пол в приступе ярости.

— Не надо никого звать, мне просто нужно, чтобы меня никто не трогал, хорошо?! Это ты в состоянии понять? Или ты снова лучше меня знаешь, что мне нужно?! — на одном дыхании выпалила Эллен, и подняла, наконец, на него глаза.

Бишоп выглядел опустошённым. Казалось, он искренне раскаивался в своём опрометчивом поступке, взвалив на себя груз новой вины. Адам не мог знать, чем закончится для неё эта поездка — Эллен понимала, что он растерян и напуган так же, как и она, и от этого чувства ком клокочущей ярости растворялся в груди, словно вчерашний снег.

Барр презирала себя за слабость. Презирала за то, что не оттолкнула Бишопа, когда он обнял её и за то, что в ответ крепко прижалась к нему, ткнувшись носом ему в грудь и собрав в побелевший от напряжения кулак ткань его майки.