Сопротивление бесполезно!

— Нет, вот этого делать не надо! — ощерившись, Гриценко, спеша, впился в сочную шею здоровяка. Обливаясь кровью, разбрасывая вокруг куски кожи и мяса, Серега бубнил с набитым ртом: — Сопротивление бесполезно! Бесполезно!!

Когда все закончилось и громадная комната при полной, беспомощной тишине оказалась во власти кровавого половодья, а на обескровленных телах недавних ее обитателей уселась передохнуть часть вурдовампов, другая их часть, переведя дух на ногах, обступила Гриценко, тупо уставившегося на труп Лысого-толстого.

— Ну, ты как с цепи сорвался! — Коровин одобрительно похлопал Серегу по плечу.

— А шо он дерется?

— Да правильно! Так его! Молодец, Гриц!

Гриценко важно приосанился, приняв за чистую монету похвалу нелюдей.

— Со всеми разделались? — ковыряясь когтем в клыках, Гриценко огляделся. В трех метрах от него на ковре, бездумно залитом кровью, распростерлось тело Бейсболки. Неизменной шапочки на нем не было, непокорные кудри, видимо, от ужаса встали дыбом, да так и застыли, придав парню совершенно дикий вид.

Серега еще поискал глазами… Наконец увидел среди разбросанных, застывших в самых нелепых позах тел «новых ариев» — и старых, и молодых их членов — труп Прилизанного. Вместо каскообразного отражателя тот был насажен стойку торшера. Волосы на третьем обидчике были по-прежнему идеально причесаны.

— Так я не понял, со всеми разделались? — отчего-то с угрозой во влажном хриплом голосе повторил Гриценко, обведя вурдовампов гневным взглядом.

— Как же со всеми, когда ты сам одного упустил! — ехидно ухмыляясь, вдруг выступила против Сереги Ягра.

— Да-да, упустил, Гриц — гнилой клык! — принялся поддакивать ей трусливый Миц. (Сам же он все кровавое побоище отсидел в углу под торшером, лишь изредка, точно шакал, бросаясь подбирать последние капли крови, вытекшие из растерзанных жертв, которыми уже насытились его более сильные собратья.)

— Цыц! Что за чушь? — ощерился по-волчьи Коровин.

— Тот красавчик, которого Гриц пожалел, крестом защитился, — продолжая ухмыляться, пояснила Ягра.

— Тем что ли? — Коровин с недовольным видом кивнул в сторону висевшей неподвижно свастики.

— Нет. Из ножек стола, сволочь, крест сложил! Увел, гад, с собой трех девиц. Одна с такой длинной шеей… На хрена, Гриц, ты его пожалел?

— Отвечай, Гриц! — зло потребовал Коровин.

— Да никого я не жалел! Он от страха в штаны наложил, вот я…

— Так ты ж за шею кусаешь? — Коровин будто не понимал, что имеет в виду Гриценко. Уголки тонких губ старого вурдовампа изогнулись в едва сдерживаемой улыбке.

— Ну так шо! Воняло, знаешь, как от этого подонка!

Все вокруг грохнули от развеселого хохота. Дребезжал лишь, будто ложечка, стучащая о стенки стакана, противный тонкий голосок Мица.