— И золотые рыбки, — добавил Скрипач. — Ни в коем случае нельзя забывать золотых рыбок. И что с того?
— А то, что черт вас разберет, может, вы ортодоксы. Нас не сильно любят, сами понимаете, — Олле кашлянул. — Мы поэтому предпочитаем помалкивать.
— А кто еще в курсе? — спросил Ит, хотя уже понял ответ.
— Илья. И Саиш, — Олле глянул на потолок. — А теперь, подозреваю, что весь госпиталь…
— Подозреваешь зря, — Ит покачал головой. — Слежки нет, поверь.
— Хотелось бы мне в это верить… впрочем, неважно.
— Хорошо. Вы нейкеры. И что? — пожал плечами Скрипач. — Из-за того, что вы сейчас про это рассказали, вы не сможете работать? Или есть еще что-то?
— Есть, — Зарзи отвел взгляд. — Конечно, есть. Нейкеры… это причина. На самом деле…
— Давайте, рассказывайте, — приказал Ит. — И побыстрее. Зарзи, тебе вообще-то в таком состоянии отдыхать надо, а не…
— Хорошо, сейчас расскажем.
…Так вот, семья. Не династия Ти, конечно, но тоже весьма и весьма. Аристократия, за ногу ее в душу мать, со всеми полагающимися правилами и обычаями. Но он не хотел такой жизни. Отчаянно не хотел. Через бесконечные ссоры и споры он пошел учиться, и отучился, и начал работать. Сначала — в небольшой больнице своего города, куда пробился с большим трудом, потому что мешала родня. Потом — сумел перевестись в большой госпиталь, в котором и познакомился с Олле.
— Мы как-то быстро сдружились, — Олле сидел рядом с Зарзи, и улыбался — своим воспоминаниям. — Сначала просто пересекались, потом стали квартиру вместе снимать, чтобы сэкономить. Пять лет так прожили, нас ситуация устраивала. Конечно, его родичи ставили палки в колеса, но мы уже тогда находились на хорошем счету, и нам эти палки не сильно мешали. О личной жизни вообще речи не было. И некогда, и не хочется.
…А на шестом году этого спокойного существования появился Гел. Он был старше, чем они, на полтинник, не особенно красивый и какой-то неуверенный в себе, что ли. Работал он, по словам начальства, отлично, но продвинуться по карьерной лестнице ему мешала ужасная застенчивость. Гел сомневался в каждом своем шаге и даже если умудрялся не показывать этого, все равно всегда мешкал с решениями и действиями. Конечно, не во время работы, нет! Он хирург отменный, с золотыми руками и прекрасным чутьем. Но на выходе из операционной вся его решительность куда-то пропадала, и он снова превращался в мямлю и рохлю.
— В общем, он никому не нравился, — хмыкнул Зарзи. — А вот нам почему-то понравился сразу. Мне кажется сейчас, что его тогда просто никто не разглядел… ну, кроме нас. А мы разглядели. Вот только подойти не решались долго, с полгода где-то. Работали в разных отделах, виделись не часто. Ну и в один прекрасный день я решился. Эти двое сами никогда не осмелились бы…
…Дальше? Дальше, ребята, были самые прекрасные пятнадцать лет в нашей жизни. Нет, мы не заключили брак, просто жили вместе, и… и тогда поняли, что вот так и есть для нас правильно, вот так и надо. А потом…
— Потом нам предложили очень выгодный контракт, но для этого контракта требовался брак. Который мы и заключили, — Олле отвернулся. — И в этот момент на горизонте снова замаячила семья Зарзи. Не просто замаячила. Выяснилось, что все эти годы они не спускали с нас глаз, они выжидали. Искали удобного случая.
…Условия были поставлены просто чудовищные. Невыполнимые. Зарзи — увы, так получалось по законам их мира — был, по сути, имуществом семьи и распоряжаться собой права не имел. Пока речь шла об учебе или работе, его «выходки» еще терпели, но когда речь зашла о браке, терпение тут же кончилось. Гелу и Олле была озвучена сумма стоимости Зарзи и предложено выплатить эту сумму — потому что именно столько семья потеряет, если Зарзи не вступит в два брака, в которые требуется…
— И почем нынче у вас гермо? — полюбопытствовал Скрипач.
— Шестьдесят два миллиона, — беззвучно ответил Зарзи. — Я стою шестьдесят два миллиона. В рассрочку — шестьдесят пять. Мы выбрали рассрочку. Кроме того…
…Кроме того, существовал еще ряд условий, которые тоже надлежало выполнить. Свидания с мужем — сутки в месяц, в случае превышения лимита Зарзи тут же возвращается в семью, а брак признается недействительным. Обязательная женитьба на женщине — спасибо, Байну-син, выручила. Ежегодные выплаты денег семье. Проживание: строго не в мире, в котором находится семья. И — самое главное — полная сохранность гермо, за которого пока что не заплачено. Если с гермо что-то случится и он останется жив, брак расторгается, а гермо возвращается домой. Ну, не совсем домой. В изолированный монастырь, где будет жить до конца дней своих. Почему? Ит, не задавай идиотских вопросов. Честь семьи, сохранность информации. Страховка от позора. Конечно, деньги в случае расторжения брака не возвращаются…
ebooksa