– Я люблю тебя, дорогая.
– Ты хотел сохранить ее, а я разбила, убила ее, да?
Джо взял жену за плечи, притянул к себе и целовал до тех пор, пока она не откликнулась. Они неистово и грубо предались любви.
Потом Джо спокойно лежал с закрытыми глазами, но мысли не давали покоя. Ему снилось, что мертвая Карен лежит в гробу, рядом с ней в гробу поменьше – Джек. Сам он стоит на похоронах, смотрит на два стоящих рядом гроба. Карен и Джек умерли за компанию, оставив его одного. Умер его отец. Мать. Джулиет. Карен, Джек. Все, кого он когда-либо знал и любил, умерли, покинули его. А он обречен жить вечно.
Опечаленный, он прижался лицом к Карен, ища утешения, желая быть с ней вместе навсегда.
С тихим гудением, шурша, стали раздвигаться портьеры, в комнату снова хлынул лунный свет. Но сквозь сон Джо не заметил этого; он не придал значения тому, что утром, когда Джек пришел его будить, шторы были уже открыты.
Джо приехал в понедельник пораньше, чтобы подготовиться к утренней лекции. Когда он проходил мимо аспирантской, к нему бросился Эдвин Пилгрим.
– Профессор, мне нужно с вами поговорить.
– Не могли бы мы побеседовать после лекции? – спросил Джо.
Эдвин проследовал за ним в кабинет.
– Немедленно, я настаиваю!
Джо скинул пиджак и нажал клавишу ввода на клавиатуре своего терминала, включив экран. Затем набрал для входа в систему привычное «джом» и пароль МИНБАГ. Буквы паролей никогда не высвечиваются на экране, поэтому Пилгрим не смог бы подсмотреть.
На экране появились четкие черные буквы: «Доброе утро, профессор Мессенджер. Хорошо ли вы провели уик-энд? По прогнозу в Лондоне и на юго-востоке холодно. Максимальная температура плюс 6 градусов, во второй половине дня дождь. Привет, Эдвин».
В комнату проникали солнечные лучи. Джо оглядел через окно университетский городок, затем с сомнением взглянул на прогноз АРХИВа и напечатал: «Спасибо, АРХИВ. Я не слишком здорово провел уик-энд. Ты уверен в прогнозе?»
«Он был сообщен метеорологической службой сегодня в шесть утра».
Джо увидел, что Эдвин по-прежнему мнется у него за спиной, и указал ему на стул:
– Садитесь, если хотите, и расскажите, что за проблема?
У докторанта был жалкий вид. На лбу и подбородке буйно высыпали прыщи, от прилизанных волос отделилась прядь и топорщилась, как лапка полудохлого насекомого. Сквозь белую нейлоновую рубашку просачивалась исходящая от его тела прокисшая вонь.
Джо перегнулся, откинул оконную защелку и энергично толкнул раму. В лицо, покалывая, ударил холодный бриз, в комнату ворвался равномерный грохот бетономешалки; на территории постоянно велись строительные работы.
– Профессор, на прошлой неделе я говорил о возникшей проблеме с памятью АРХИВа.