Мертвая

– Он мне даже наставника нанял, – Диттер стиснул кулаки. – Хорошего… да что там, самого лучшего… и еще одного, по этикету…

Я рассмеялась. А у него глаз дернулся и… и он усмехнулся. А потом и улыбнулся.

– Да… теперь это кажется забавным… а тогда я мучился… нас многому учили и делали это на совесть, потому что иначе не выжить. Но я прекрасно понимал, насколько далеко мне до Вильгельма… и что я могу принять эту, как казалось, подачку, и вырасти над собой… или гордо отказаться.

– И что ты сделал?

Мне действительно было интересно. Пару листов мяты. Круглая ягода вороньего глаза, которая даст нужную нотку горечи. Пара крупинок перца. Ведьминские чаи далеко не всем по нраву, но я к ним пристрастилась.

– Вцепился в шанс… и получил бойкот. Меня стали презирать, считать, что я предал свои идеалы… не улыбайся, нам было шестнадцать… некоторым чуть больше. Мы сами себе рисовали жизнь и верили в принципы.

А он взял и отказался от них. На это требуется куда больше мужества, чем, стиснув зубы, гордо отвернуться от подачки.

– Спустя полгода я и вправду смог продержаться две минуты… и Вильгельм предложил стать постоянным спарринг-партнером. Не бесплатно, само собой… до этого для него нанимали профессионалов, но…

– Тяжело пришлось?

– Нелегко. Я сполна отрабатывал свои деньги.

Я сняла колбу с огня. Голыми руками, и Диттер было дернулся.

– Я не чувствую боли.

– Только боли?

– Только ее, – подтвердила я, наливая кипяток на дно чашки.

Пару капель. И ароматный пар клубится, но остается взаперти. Руны, нанесенные на фарфор, стерлись наполовину, но силы своей не утратили. А теперь довести до трети и дать отстоятся. Колбу же стоит вернуть на огонь.

– Извини, возможно, это не моего ума дела, – все же вопрос занимал меня несказанно. – Но куда ты тратишь деньги?

Инквизиторам платят и неплохо,ибо идея идеей, но золото никому ещё не мешало. Да, на домик в пригороде его бы не хватило, но на приличную одежду – вполне. … и сомневаюсь, что у кадетов была столь острая необходимость в деньгах, чтобы платить за них сломанными ребрами. Диттер покраснел. Определенно смутился. Неужели, ребенок? Незаконнорожденный или вроде того… очередная глупость юности, имевшая далекие последствия?

– У меня сестра есть, – тихо произнес Диттер, убирая книгу за спину. – Это не тайна… нас… двое было в той корзине, но дар достался лишь мне. Ее определили в приют… не думай, ее не обижали. Якоря нужны, чтобы не сойти с ума.

Или сделать это не сразу, как-то окупив сперва свое содержание и обучение.

– Мы часто виделись… до десяти лет даже жили в одном приюте… меня учили по отдельной программе. Ее и других девочек, которым не выпало жреческой метки, по другой… чтение, письмо… манеры… вышивка и все-такое… потом меня перевели в училище. А ее – в пансионат… там готовили компаньонок… почему-то мне вспомнилась та бестолковая девица, которая умудрилась выпустить себе мозги.