Мертвая

– Или гувернанток… и не важно, я не хотел, чтобы она шла кому-то в услужение. Нас ведь не только на магию натаскивали… обычные уголовные дела для начала… а там часто… компаньонки, гувернантки… особенно, если одинокие…

…и беззащитные. Уже не господа, но еще и не прислуга. Хорошее воспитание. Манеры. Один мой приятель был очень охоч до шлюх с манерами. Все повторял, будто бы с такими и чаю попить можно… будто у своей мамочки чаю не напился. Не понимаю, но…

– Еще на кружевниц учили или белошвеек… у кого склонность – швейное дело… но она… как бы сказать… она просто очень светлый и хороший человек.

А на этом денег не заработать.

– И я подумал, что я должен… что если у меня больше никого нет, то сделаю так, чтобы хотя бы Дита не нуждалась…

– Получилось?

Нет, мне и вправду интересно, оно того стоило? Но я доливаю кипяток до середины чашек. А спустя несколько мгновений и до краев довожу. Жаль, что к чаю в лаборатории только хлеб заплесневелый и еще, кажется, сухарики где-то были. Правда,теми сухариками и убить можно, но…

– Я купил ей дом. Небольшой домик в небольшом городке. Она нашла хорошего парня. Вышла замуж. У них пятеро детей…

…и поэтому Диттер по сей день отправляет жалование на содержание уже не только сестрицы, но и всей ее семьи.

– У них есть пекарня, – сказал он, словно подслушав мои мысли. – Доход небольшой, но семье хватает. Я открыл счета на имя девочек. Пополняю немного… к совершеннолетию наберется, чтобы оплатить учебу. Или приданое там… не знаю.

Не знает, но продолжает собирать. И возможно даже – есть в мире чудеса – его не просят о деньгах, но он все равно продолжает собирать, следуя давней не то привычки, не то уже весьма настоящей традиции. И все потому, что отчаянно хочет почувствовать себя нужным. Проходила. Знаю. Когда бабушки не стало… темные карточки с соболезнованиями, букеты и похороны, прошедшие быстро и незатейливо. А ещё огромный дом, в котором я осталась одна. Я всегда была одна, но после бабушкиной смерти как-то сразу и вдруг, резко ощутила это одиночество. И в какой-то момент испугалась. Показалось, что ещё немного,и я потеряюсь.

Что тогда?

…а тут письмо, наполненное почти искренним сочувствием. И тетушка рада принять меня… а ее дочь вздыхает и шепчет, что ей так жаль…

…и вторая тетушка тут же…

…и кузены не оставляют меня одну ни на минутку. И в их притворной заботе мне видится спасение. Я почти соглашаюсь позволить им, моим дорогим родственничкам, переехать в этот большой дом, где места хватит всем, а я… я получу большую семью. Разве не об этом я втайне мечтала? И одна тетушка дарит мне вязаные рукавички, а другая – уродливого вида теплые носки, потому что когда-то я пожаловалась, что в доме холодно и ноги мерзнут, а потом отходят тяжело, с болью… и в этом мне видится почти настоящая забота.

Что пошло не так? Я прозрела? Или скорее у них не хватило выдержки. Я ведь почти дошла… почти…

…неуклюжие ухаживания Полечки. Юстасик, сочинивший в мою честь поэму, которую он читает громко, с придыханием и выразительными взглядами. Кузина, шипящая на Полечку…

…приворотное зелье в чае.

…она все равно не заметит… ей будет лучше, если…

Пара подслушанных разговоров. И дядюшкино циничное: