Мертвая

– Я ведь и убить могу, – проворчал он, поднимаясь. А подушку так и не выпустил… кстати, спать нагишом – это да… в этом что-то да есть…

– Розы не люблю, – сказала я. – Особенно белые. И лилии терпеть не могу.

– Это к чему?

– Если упокоишь, принеси на могилку фрезии.

– Запомню.

– Лучше запиши.

Он, осознав, что пребывает в виде не самом подобающем для бесед, присел и потянулся за одеялом. А я ухватила за другой конец.

– Могу я… – после сна голос был хрипловатым, низким. – Узнать… что тебе… понадобилось в столь… раннее время?

Подушку сменило одеяло. На инквизитора в одеяле смотреть было не так интересно, и я потянулась, легла на кровать.

– Тебя, – мурлыкнула.

Обычно, мужчины как-то смущались. И этот слегка покраснел. Но выдержал взгляд.

– Зачем?

– Не знаю… – я провела коготком по кровати. – Может, просто так… а может… насиловать пришла?

– Только то?

И бровку этак приподнял, насмешливо.

– А мало?

– Это смотря как насиловать собираешься, с фантазией или без…

– А как надо?

Вообще-то я письмецо принесла, но оно обождет. Вон сколько лет пролежало, и еще полежит, никуда не денется. А тут на меня смотрят так, что в жар бросает,и шепчут громко:

– С фантазией, разумеется… насилие без фантазии – это скучно. От трех до пяти…