Мертвая

– А правда?

Молчание.

– Он ведь не сам умер…

Взгляд в сторону и осторожное.

– Его семья полагает, что сам. И смерть его была на редкость безобразна…

…настолько безобразна, что, полагаю, на некролог они не расщедрились.

Гертруда…

– У девушки остановилось сердце… – Аарон Маркович позвонил в колокольчик. – Ее родные предположили, что произошло это… скажем так, не случайно, однако в жандармерии их уверили, будто смерть эта всецело естественна.

– Вы не верите?

Судя по тому, сколько она пила, не пьянея, Гертруда была здоровее всех нас вместе взятых. Да и… высокая девица мощного телосложения. И никакой тебе бледности, никакой слабости… помнится, как-то, будучи в легком подпитии, она поспорила… с Соней? Со мной? Проклятье, не помню. Главное, что Γертруда взвалила на плечи Адама и трижды пробежалась с ним по залу. Нет, могло статься, конечно, что образ жизни несколько подорвал здоровье… вспомнился вдруг зеленый шар целительского амулета. Неужели не отреагировал бы на проблемы с сердцем? Я молчу. И Аарон Маркович тоже. А его домоправительница же входит без стука. И я удостаиваюсь в высшей степени неодобрительного взгляда.

– Чего?

– Принесите, будьте любезны,кофе… с коньяком. На двоих, – уточнил Аарон Маркович. – И постарайтесь не расплескать.

Берта вышла, громко бухнув дверью.

– Почему я ее терплю?

Меня мучил тот же вопрос, но его я оставила при себе. Следующее имя. Некий Конрад Бруттельшнайдер. Не знакома… вернее, скорее всего знакомство это носило характер случайный, а потому не запомнилось.

– Покончил с собой… – прокомментировал Аарон Маркович. – Теоретически из-за несчастной любви… правда, его сестра уверяла, что никакой любви не было и брат ее отличался, скажем так, некоторым непостоянством, но…

– Она к вам приходила?

Легкий наклон головы.

– Увы, я не берусь за расследования… а мой старинный друг, к которому я направил девушку, не так давно исчез… бесследно… и меня это несколько опечалило.

Именно поэтому, надо полагать, Аарон Маркович делится своими соображениями. Нет, он не нарушает слова, не выдает чужих тайн и не выдаст, даже ради старого друга – репутация его безупречна – но вот свои мысли… И еще одно имя. Вновь незнакомое.