Мертвая

– Обращаться к тебе как? – поинтересовалась я, поскольку дознаватель спутника своего представлять нужным не счел.

– Монк, – тихо произнес он.

И голос, что характерно, был невыразительным. Вместе с тем Монк поклонился и произнес:

– Я заранее приношу прощения моей сестре за неудобства, которые причинит мой спутник и прошу… проявить некоторое терпение. Его талант несомненен, но характер…

…поганен.

А еще этот засранец, чуется, избалован донельзя, поэтому и распирает его от восторга и восхищения собственною особой. Ничего, потерпим… правда, обращались явно не столько ко мне, сколько к той, что стояла за моей спиной.

– Диттер, ты идешь?

– А его как зовут? – тихо спросила я, указав мизинчиком на серого, который пританцовывал у дверей.

– Вильгельм, – так же шепотом ответил Монк.

– И он не знает…

– Во многих знаниях многие печали…

Ага. Учту. Диттер шел, слегка прихрамывая.

– Вы ничего не можете сделать? – поинтересовалась я, поскольку Монк не спешил присоединяться к дознавателям. И он меня понял. Вздохнул. Покачал головой.

– Мне жаль, но… все, что мы могли дать – время. Однако и оно на исходе.

И Диттер это знает. Он даже смирился. Пообвыкся с мыслью о скорой кончине. Даже не пытается сопротивляться, что поганей всего. Ничего. Теперь у него есть я. И я помогу. И готова поклясться, что мысли мои не стали неожиданностью для Монка. Он слегка поклонился. Усмехнулся. А от дома орали:

– Монк, где тебя демоны носят… навязали на мою голову… отлично, Диттер… вижу, чему-то тебя да научили… что странно, определенно, странно…

Я фыркнула, борясь с желанием наградить Вольдемара проклятьем… нет, Вильгельма, надо запомнить, а то тип столь самолюбивый в жизни не простит, если я его чужим именем назову. Огляделась. Инквизиторы были заняты. А я… У меня имелись свои дела. И вообще я не нанималась им извозчиком. На мой отъезд внимания не обратили.

…любезнейший Аарон Маркович обретался на самой окраине города, в доме старом и с виду донельзя неказистом. Неровные стены, выбеленные весьма неряшливо. Разбухшие подоконники, некогда дубовые, но ныне несколько поутратившие вид. Темные окна. Крохотная вывеска, которую, не зная, не разглядишь. Впрочем, случайные люди здесь не появлялись. А что до дома… мало ли у кого какие привычки, тем паче что за неказистой с виду дверью меня встретила молчаливая Берта, бессменная домоправительница – и полагаю, не только она – мастера-поверенного. Берта была толстой, квадратной и носила платья всех оттенков серого.

– Вас не ждали, – с посетителями она держалась прохладно, порой откровенно хамила, но это ее хамство и потрясающую бесцеремонность – полагаю,искусственного свойства – терпели, как и прочие мелкие неудобства, ибо во всей нашей земле, а может, и в империи не было человека, более сведущего в законах, нежели Аарон Маркович.

И более изворотливого. Местами беспринципного. А главное, весьма и весьма полезного.