С низких, толстых серых туч продолжал сыпаться мелкий дождь. Аэлита запрокинула голову, подставляя лицо мороси, и, крепко зажмурившись, несколько раз глубоко вздохнула.
— Вы в порядке? — озабоченно проследив за этими действиями, спросил Титов.
— Да, наверное, — отозвалась Брамс, не опуская головы. — Это… ужасно.
— Что именно?
— Вот эта старуха, — вздохнула девушка. — Я понимаю, что это плохо и она, может быть, очень хорошая женщина, но как же гадко там находиться…
— Это естественно, — сочувственно пожал плечами Натан. И постарался отвлечь спутницу от неприятных переживаний: — Что вы думаете об Акулине?
— Не знаю, — поморщилась вещевичка. — Да не разбираюсь я в людях и её совсем не могу себе представить!
— А всё-таки? — заинтересовался Титов. — Что именно вас особенно смущает?
— Это экзамен? — подозрительно покосилась на него Брамс, после недавнего визита взвинченная и склонная огрызаться.
— Нет, мы просто обсуждаем общее дело, — спокойно улыбнулся поручик. — Вы же хотите научиться следственному ремеслу, да?
— Ну да, — не вполне уверенно откликнулась она и, нахмурившись, пробормотала: — Странно это. Муж говорит, ей нужны были деньги, а мать уверяет — наоборот. Как такое возможно?
— Очень просто, — удовлетворённо хмыкнул Натан. — Один из них врёт или ошибается.
— А так может быть? — изумлённо выгнула брови Брамс. — То есть я хочу сказать, я об этом как-то не подумала… Да и вы не стали их разубеждать и пытаться на этом поймать!
— Если я им не верю, им совсем не обязательно об этом знать. Зачем? — пожал плечами поручик. — Кроме того, ложь может быть и неумышленной. Матерям зачастую слепит глаза любовь к детям, особенно если этот ребёнок единственный, и не исключено, что видимый ею образ «Кулечки» весьма далёк от истины. Даже у самых жестоких и безжалостных чудовищ есть родители, и они порой просто отказываются видеть весь ужас своих чад. А с другой стороны, решительно все, начиная с самого Сергея Михайловича, говорят о том, что супруги не ладили и не понимали друг друга, были фактически чужими. Не исключено, что проблема и в этом тоже.
— Но нам же необходима правда, да? — Аэлита заметно оживилась и заинтересовалась словами поручика, стряхнув оцепенение. — И как её выяснить?
— Лучше всего о человеке говорят его вещи, — задумчиво протянул Титов. — Они почти никогда не лгут и не ошибаются.
— И что они сказали сейчас?
— Акулина была очень аккуратной и бережливой, она старательно следила за всеми тратами и, должно быть, за порядком в доме. И это, к слову, прекрасно объясняет антипатию к ней прислуги.
— Почему? — полюбопытствовала Брамс.
— Это просто. Люди в большинстве своём любят лениться и зачастую по мере сил изыскивают способ облегчить себе труд. Я не утверждаю, что прислуга Горбачей ленива и совершенно нерасторопна, но, с другой стороны, сомнительно, что они выполняли свои обязанности с излишней любовью и тщанием, отсюда и конфликт. Акулина требовала совершеннейшего порядка — и в вещах, и в тратах. Может быть, отличалась даже завышенными требованиями, только не в силу своей избалованности, как уверяли те женщины, а, скорее, из-за повышенной склонности к порядку. А ещё припомните её наряды. Ни одна модница и избалованная жена с запросами не станет хранить и чинить старые платья. Конечно, возможен другой вариант, что она была исключительно скупа и склонна к накопительству, но тут уже стоит припомнить слова и матери, и мужа: никто из них о подобном не говорил, а не заметить такую черту в человеке очень трудно. Да и говорил бы в этом случае супруг о жадности жены, а не желании ею красивой жизни.
ebooksa