— Да, — кивнула Журова. — Он… берет слово, — на миг лицо ее перекосилось, но тут же снова разгладилось, глаза невидяще уставились в одну точку, а губы произнесли, почти при этом не шевелясь:
— Приветствую, друзья мои!
Голос был как будто и Настин — а в то же время не ее. Чужой.
— Я не оговорился: искренне надеюсь, что мы с вами станем друзьями, — вещал далекий кукловод. — А с кем-то и того ближе! Не хотел беспокоить вас во время трудного и опасного путешествия, но раз уж оно благополучно завершено, пришло время для серьезного разговора. Прежде всего, хочу извиниться за выбранный способ общения. Я полностью осознаю, какие неудобства он доставляет нашей Насте, но, к сожалению, в настоящее время я несколько ограничен в передвижении. Собственно, в этом и заключается источник большинства нынешних проблем… Наших с вами общих проблем. Надеюсь, что скоро ситуация изменится, и мы сможем встретиться лично, без посредников…
— Тоже на это надеюсь! — прорычал Тимур, багровея. — И кое-для кого эта встреча станет последней!
— А вот это второе, о чем я хотел сказать, — невозмутимо продолжил голос. — По недоразумению вы считаете меня своим врагом, тогда как однажды я уже имел случай доказать вам обратное.
— А кем тебя еще считать, тварь, после того, что ты сделал с Настей! — рявкнул Тагаев.
— А это уже третье, о чем следует упомянуть. Признаю, с Настей я допустил досадную ошибку. Отчасти у меня есть оправдание: токсин во мне созрел, и я был опьянен предвкушением успеха… И все же мне следовало действовать более обдуманно и с самого начала сделать ставку на добровольцев.
— Добровольцев? — переспросила Инна. — То есть, чтобы кто-то сам подставил тебе шею под укус? Ты там, в своем коконе, часом, девочкового фэнтези не перечитал? «Сумерек» там всяких?
— Чего только не читали те, в чьих мозгах мне довелось побывать за последние дни, — заявил трутень. — Взять хотя бы тебя, Инна… Но, увы, сейчас не время для литературных посиделок. Да, нужно было найти тех, кто согласится добровольно принять токсин. Почему нет? Масса плюсов! Практически вечная жизнь — в сравнении с короткой человеческой — одного этого довода кое-кому хватит за глаза. За такое люди многое готовы отдать. Что скажешь?
— Мне не пойдут щупальца, — презрительно прищурившись, покачала головой Иноземцева.
— А чем плохи щупальца? К тому же, они, как и хвост, появятся у моего подопечного лишь через несколько кастовых циклов — обычный человек к тому времени давно успеет состариться и отойти в мир иной! Но ведь долгая жизнь — это еще не все. Помимо этого, она окажется еще и насыщенной! Все вы в той или иной мере грезили о космосе — иначе не попали бы на «Ковчег». У тех, кто пойдет со мной, космос расстелется у ног. Весь он будет ваш! А ты говоришь, щупальца… Следующий веский довод — сеятели. Они — неучтенный фактор и угроза моей миссии. Но в первую очередь они угроза для вас! Тронуть перешагнувших Порог они не посмеют, а вот остальных перебьют без сожаления. И, оставаясь в коконе, помешать им сделать это я не смогу. Надеетесь пересидеть за запертыми воротами, как Мамаев? Через девять лет они все равно откроются. Быть может, к этому времени я смогу освободиться самостоятельно и тогда приду на помощь к немногим выжившим, но может статься, что сеятели зачистят планету раньше. Добровольцы же, спасая себя, спасут и остальных — когда каста достигнет правильного числа, убивать остальных людей сеятелям станет не резон. Ну и последнее, раз уж об этом зашла речь. Признание касты Приближенными самым непосредственным образом повлияет на судьбу Земли. Планета из досадной помехи на пути звездной трассы превратится в бесценную родину касты — и уже никто, ни сеятели, ни жнецы не посмеют на нее покуситься. Каково, а? Не только получить вечную жизнь, но и спасти целую планету?
— Спасти, чтобы превратить в охотничьи угодья для таких, как ты? — бросил Тимур.
— К тому времени уж точно речь будет идти только о добровольцах. Мой прогноз: пятьсот миллионов желающих переступить Порог за первые десять лет. Потом поток стабилизируется на уровне десятка миллионов в год. Земле эта убыль пойдет только на пользу!
— Все это было бы, наверное, похоже на правду, если бы не одно маленькое «но», — проговорил, дождавшись паузы, Олег. — Настя. То-то она радуется своей участи! Ее пример — лучшая прививка от веры в твои обещания!
— Я уже сказал, Настя — моя ошибка, — в ровном голосе трутня как будто бы и в самом деле проскользнула нотка сожаления. — Любовь, да — как это ни банально… Иррациональный мотив, но я обязан был его учесть. Скромные человеческие радости оказались для нее дороже сияющей галактической перспективы. Что ж, бывает: я и не жду, что добровольно вызовутся все поголовно. Например, среди вас восьмерых, по моей оценке, найдутся, от силы, кандидата три-четыре. Недостающих я доберу среди тех, с кем не успеют расправиться сеятели. И когда каста будет укомплектована — верну вам Настю.
— Что? — Тимур шагнул к Журовой, устами которой говорил кукловод. — Что ты сказал?
— То, что ты слышал. Каждый получит то, к чему стремится. Одни — бесконечно долгую жизнь между звезд. Другие — право провести свой короткий век человеком. Настя, если пожелает — а она, увы, пожелает — будет в числе последних. Лично мне жаль — к первой успешной подопечной особенно привязываешься, однако тут уже ничего не поделаешь, такова цена… Но все это, только если мы с вами договоримся! Если нет, все решат время, мое упорство и расторопность сеятелей. Но тогда уже Настю я в любом случае не отдам. Ну, что скажете?
— Э… А что кому мы должны сказать? — из ворот показался пропустивший всю или почти всю пламенную речь трутня Артем.
— Кто почем готов продать душу дьяволу, — повернулась к нему Галя.