Недовольно качнув черным узлом волос, Тинг что-то резко проговорила по-китайски.
— Ишь ты, не нравится ему! — добавила она уже по-русски и, вырвав из корня топорик, вонзила его снова, глубже прежнего. Листопад повторился.
— Не надо, — попросила китаянку Настя, стряхивая с волос сухие желтые комья. И неожиданно для самой себя добавила: — Не серди зря лес!
— Пусть лучше сам меня не сердит, — буркнула Тинг, но игры с топором прекратила.
Тем временем юноши закончили колдовать над лопатами и начали копать. Рыхлая земля поддавалась легко, не прошло и пятнадцати минут, как Тимур и Фэн углубились в нее на целый метр, после чего уперлись внизу во что-то твердое.
— Тут корни! — поднял голову из ямы Тагаев. Лицо его было сплошь в грязных разводах. — Я думал, они у них только на поверхности, а здесь… Целая сеть из корней! Как будто оплетает что-то! Большое и круглое!
— Это его кокон, — без тени сомнения кивнула Настя. — Очистите его от земли! Сколько сумеете, хотя бы сверху!
Прошло еще около четверти часа, и на дне ямы сделалась видна покатая решетка из сросшихся корней. Если попробовать представить себе весь спрятанный в земле шар, частью которого она, без сомнения, являлась, в диаметре тот должен был достигать не менее пяти метров.
— Что дальше? — спросил Настю Тимур.
— Рубите корни, — велела девушка.
— То есть, теперь лес сердить можно? — хмыкнула за ее спиной Тинг. — Дайте-ка я! — подошла она к краю ямы.
Тагаев и Фэн выбрались на поверхность, китаянка спрыгнула на их место и без лишних слов замолотила топором.
После первого же нанесенного Тинг удара сверху снова посыпался мусор, после пятого у дерева мелко задрожал ствол, после десятого судороги пошли по распластанным по поверхности корням.
— Такое впечатление, что сейчас наш энт проснется — и вот тогда начнется настоящая веселуха, — пробормотал Тимур, успевший сменить лопату на карабин. Было, правда, не очень понятно, в кого он собирается стрелять — в дерево? Или грозное оружие предназначалось для трутня?
— Не проснется, — покачала головой Настя. — До темноты не проснется. Но все запомнит. И никогда нам не простит.
— Запомнит?.. — тяжело дыша, отрывисто бросила из ямы продолжавшая без устали крушить живую решетку Тинг. — Не простит?.. Ну и пусть! Мне тоже есть что ему припомнить!
Как ни усердствовала китаянка, за десять минут работы ей едва-едва удалось перерубить один-единственный корень.
— Ладно, смените меня кто-нибудь, что ли… — проговорила она, наконец, устало выпрямляясь.
Тимур дернулся было к яме, но, повинуясь какому-то неясному порыву, Настя схватила его за рукав и удержала. В итоге за топор взялся Фэн.
Начал китаец не столь нахраписто, как его соотечественница, после каждого удара выдерживал долгую паузу, тщательно рассчитывая точку приложения и затрачиваемое усилие. В результате за полчаса Фэну удалось разделаться по меньшей мере с полудюжиной корней, а сам он при этом, кажется, даже не вспотел. Следить за его работой было одно удовольствие, пытаться прервать, предложив помощь — казалось почти кощунством…