Магнус Ридольф

Платформа стала плавно подниматься над стоянкой. Ридольф сухо кивнул Тайферу, наблюдавшему за маневрами новичка с откровенной ухмылкой, и аппарат полетел по диагонали вверх к окаймлявшей впадину огромной стене серого пегматита.

«Пустыня! – думал Магнус Ридольф. – Самая дикая, безжалостная из пустынь». Его окружал невообразимый хаос угловатых черных теней и серых скал, подкрашенных киноварными отблесками смешанных лучей Ружа и Бланша – плоскогорья, зубчатые пики и бездонные расщелины, непривычные для человеческого глаза, приводящие в замешательство человеческий мозг.

На Джексджеке все было массивно, все измерялось кубическими километрами, десятками кубических километров. Кристаллические столбы светились пунцовыми прожилками. Поля серебристого гнейса рябились упорядоченными синусоидальными волнами. Каньоны проваливались в непроницаемый безвоздушный мрак. Полированные впадины, образованные пузырящимся базальтом, кратеры, каверны…

Пока он летел, Ридольф спрашивал себя: возможно ли, чтобы на Джексджеке обитало нечто, наделенное собственной волей и допускавшее колонизацию оазисов А и Б, но предотвращавшее деятельность человека и других рас Содружества в оазисах В и Г? Исчезновение персонала по прошествии каждых восьмидесяти четырех дней указывало на цикличность, подчинявшегося какой-то закономерности.

Религиозные жертвоприношения? Заболевание с периодом инкубации продолжительностью 84 дня? Магнус Ридольф скептически поджал губы. Остановив аппарат в воздухе, он внимательно рассмотрел простирающуюся вокруг поверхность Джексджеки: гигантское зеркало обсидиана с наклоном чуть больше десяти градусов. Зеркало кончалось километрах в пятнадцати, где гладкая поверхность начинала морщиться раковистыми бороздками.

Ридольф опустил платформу так, чтобы она повисла метрах в шести над блестящим обсидианом. Лучи двух солнц проникали сквозь прозрачное стекло и фильтровались, подсвечивая мелкие блестки авантюрина. Ридольф приземлился, спустился с палубы и присмотрелся к поверхности: чистое стекло, будто полированное, без малейших признаков пыли.

Ридольф снова взобрался на платформу, взлетел примерно на метр и стал скользить вдоль зеркального склона вниз – туда, где обсидиан заканчивался закругленной бровкой. За бровкой начиналась пропасть. Ридольф притормозил, пролетел над краем провала и заглянул вниз, но не смог ничего разглядеть – взор тонул в черной бездне.

Ридольф стал опускаться в пропасть – ниже, ниже, еще ниже… Платформа оказалась там, куда уже не проникали лучи двух солнц. Ридольф включил прожекторы, установленные по бокам палубы. Ниже, ниже, еще ниже… Наконец внизу показалось поднимающееся навстречу серое дно каньона.

Аппарат мягко приземлился, как размокшее бревно, опустившееся на темное илистое морское дно. Дно пропасти состояло из неизвестной Ридольфу черной скальной породы с частыми вкраплениями крупных, волокнистых серых кристаллов. Магнус Ридольф обозревал озаренную прожекторами каменную пустошь, пропадавшую в непроглядном мраке. Здесь не было никакой пыли, никаких признаков того, что какое-нибудь живое существо когда-либо побывало в этих сокровенных глубинах.

Поднявшись на пару метров над каменным дном, Ридольф медленно полетел вдоль каньона. В каньоне ничего не было, кроме обнаженной скальной породы – холодной, безжизненной, враждебной. Магнус Ридольф внезапно почувствовал укол тревоги – как если бы ему грозила опасность навсегда остаться в этой беспросветной западне. Он стал подниматься выше и выше, пока платформа не воспарила навстречу сиянию Ружа и Бланша над равниной гладкого обсидиана. Сверившись с компасом, Ридольф продолжил полет к оазису Б.

Размах разработок Ховарда Тайфера впечатлил Ридольфа. Гектаров пятнадцать территории, окружавшей пруд, покрывала светло-черная плодородная почва, привезенная со Второй планеты Талури. Здесь росли параллельными рядами талурийские деревья с волокнистыми стволами и квадратными стекловидными листьями. На стволах большинства деревьев созревали оранжево-коричневые фрукты, каждый размером с дыню.

Больше десятка талурийских коров бродили по отдельному пастбищу, пощипывая колючую серебристую траву. Блестящие, как металл, талурийцы, работавшие в саду, поглядывали в сторону Ридольфа, но тут же прятались за мерцающей листвой, когда он обращал на них внимание.

На взгляд Магнуса Ридольфа, талурийцы странно напоминали «коров» с той же планеты, хотя талурийцы были прямоходящими существами, тогда как их бочкообразные «коровы» практически ползали по земле, лишь иногда поднимаясь и переваливаясь с места на место на длинных лапах. Глаза талурийцев покачивались на толстых стеблях над безголовыми плечами; их ротовые отверстия находилось ниже, между плечами.

Ридольф приземлился и спустился с фанерной палубы. Заметив его приближение, талурийцы стали нервно пританцовывать, прячась в листве и выставляя из нее глаза на согнутых стеблях.

Магнус Ридольф приветствовал их вежливым кивком, посмотрел по сторонам, заглянул в пруд. Он не заметил ничего примечательного – за исключением того обстоятельства, что ледяная вода в пруду потихоньку кипела в вакууме. Вернувшись на платформу, Ридольф высоко взлетел и направился к оазису В – на другую сторону планеты.

Оазис В практически не отличался от предыдущего, но здесь не было ни талурийцев, ни талурийского скота. Тем временем Ридольф продолжал размышлять о сходстве разумных существ и животных из системы Талури – оно очевидно объяснялось эволюционным родством. Надо полагать, с точки зрения талурийцев люди и земные звери так же походили друг на друга.

Ридольф перешел к ближайшему рассмотрению талурийских деревьев. Их спелые плоды разрывались, высвобождая потоки мелких пульсирующих корпускул, округлых и красных, как зернышки граната. Корпускулы эти дрожали и дергались, стремясь удалиться от дерева-родителя.

Магнус Ридольф посвятил изучению покинутого талурийского сада много времени и внимания. Тайфер не ошибался – здесь не было никаких признаков нападения или сопротивления, никаких повреждений, никаких улик. Ридольф прогулялся туда-сюда в поиске каких-нибудь следов, примятой травы, сломанных ветвей…

Сломанных ветвей не было. Но на тонких концах нескольких ветвей там, где должны были блестеть крупные стекловидные листья, остались только голые волокнистые выросты. Ближе к стволу и основанию дерева пропажа листьев не наблюдалась. Ридольф начал посвистывать сквозь зубы. Отсутствие нескольких листьев могло ничего не означать – или имело огромное значение. Возможно, обнажение тонких концов ветвей талурийских фруктовых деревьев было вполне естественным явлением. Ридольф сделал пометку в уме: об этом следовало спросить Тайфера при первой возможности.

Взлетев на реактивной платформе, Магнус Ридольф направился к оазису Г. Он отличался от оазисов Б и В только тем, что находился у подножия темно-красного гранитного утеса головокружительной высоты, ближе к вершине отливавшего бронзой в тускнеющих лучах Ружа – край гигантского красного светила все еще выглядывал над горизонтом. В оазисе Г было так же пустынно, как в оазисе В. И здесь тоже на концах ветвей нескольких деревьев не хватало листьев.