Магнус Ридольф

У Смитца отвисла и задрожала челюсть. Бросив испуганный взгляд на босса, он слегка отодвинулся от него.

Толстокожая плоская физиономия Тайфера осталась невозмутимой. «Всё может быть», – сказал он.

Магнус Ридольф педантично покачал в воздухе вилкой: «Вы ошибаетесь. Возможно не всё. Призраки в вашем представлении – псевдорелигиозные пугала – невозможны. Призраки – в том смысле, в каком я понимаю этот термин – вполне возможны. Должен признать, однако, что, если бы мистические призраки существовали, им скорее всего понравилось бы населять такую планету, как Джексджека. Это самый угрюмый, самый неприветливый мир из всех, какие мне приходилось видеть».

«К нему можно привыкнуть, – мрачно заметил Тайфер. – Получая по пятнадцать валюнтов в день, вы отработаете сто тридцать две тысячи… за восемь тысяч семьсот дней. Причем вам повезло – я бесплатно предоставляю ночлег, пропитание и даже рабочую одежду».

Ридольф поднялся на ноги: «Ваше чувство юмора не доставляет мне удовольствия. Прошу меня извинить». Он откланялся и удалился. Как только дверь закрылась у него за спиной, из-за нее послышались раскатистый хохот Тайфера и хихиканье вторившего ему Смитца. Магнус Ридольф молча улыбнулся.

До возможного начала следующего ночного кризиса оставались четыре дня. Магнус Ридольф снова воспользовался реактивной платформой и полетел то на большой высоте, то низко, над безжизненными просторами Джексджеки. Он приземлился сначала на одном полюсе планеты, затем на другом. Северный полюс представлял собой наклонное поле пологих базальтовых уступов, растрескавшихся на шестиугольные элементы. На южном полюсе он нашел волнистую шлаковую равнину. Однажды оставленные здесь следы сохранились бы навечно. Но во все стороны до горизонта простиралась ровная, никем не потревоженная пустыня.

Ридольф изучал долины и расщелины, приземлялся на острых, как бритва, горных хребтах, приглядывался к черным, грязно-розовым и серовато-розовым осыпям. Нигде не было никаких следов пропавших работников.

Он исследовал территории оазисов В и Г, рассматривая каждую их пядь в качестве отдельного индивидуального участка. Помимо пропажи нескольких стекловидных листьев, однако, он не заметил никаких обстоятельств, которые могли бы подтолкнуть его к каким-либо умозаключениям.

Наступил четвертый день. За завтраком Тайфер развлекал Ридольфа оживленной беседой, засыпая его вопросами о злополучном зверинце и высказывая замечания по поводу неожиданной дороговизны корма для экзотических животных. Магнус Ридольф отвечал коротко и сухо. Тайны каменной планеты начинали угрожать его обычной невозмутимости. Несмотря на отвращение к идее использования самого себя в качестве приманки, Ридольф не мог найти никакого другого способа их разгадки.

Он загрузил на реактивную платформу снаряжение и оборудование, которые, по его мнению, могли пригодиться – моток веревки из пластрона, гранатомет, ящик пищевых сублиматов, баки с водой, бутылку коньяка, прибор тепловидения, бинокль и баллон-распылитель высокого давления, заправленный флюоресцентным красителем. Последнее средство Ридольф предусмотрел на тот случай, если ему пришлось бы иметь дело с невидимыми противниками – возможно, их присутствие удалось бы обнаружить, разбрызгивая краску. Кроме того, Ридольф взял с собой телевизионный приемопередатчик, с помощью которого он надеялся поддерживать связь с Тайфером.

Тайфер наблюдал за его приготовлениями с отстраненным насмешливым интересом. Наконец Ридольф решил, что не забыл ничего существенного, и взобрался на реактивную платформу. В последний момент ему пришла в голову неожиданная мысль – повернувшись к Тайферу, он спросил: «Не желаете ли составить мне компанию? Вас, наверное, разбирает любопытство».

Тайфер хрюкнул, как рассерженный мастодонт: «Я не настолько любопытен! Мои интересы ограничивается суммой в сто тридцать две тысячи валюнтов. Рисковать головой я не намерен».

Ридольф с сожалением кивнул: «Что ж, до свидания!»

«Счастливого пути! – отозвался Тайфер. – Включите передатчик, как только прибудете на место. Я хочу видеть, что там происходит».

Летательный аппарат взлетел на четырех подъемных двигателях, установленных на концах скрещенных балок. Включился центральный двигатель под палубой, и реактивная платформа понеслась над пустынными просторами.

Ховард Тайфер смотрел ей вслед, пока она не превратилась в розовую точку, после чего вернулся под купол, снял скафандр, заварил себе галлон чаю и уселся перед телеэкраном.

Через два часа загорелся индикатор вызова. Тайфер включил приемник. На экране появилась панорама оазиса В; послышался голос Ридольфа: «Все по-прежнему. Ничего необычного. Я остановил платформу в воздухе на высоте семи метров. Оазис окружен датчиками перемещения и вибрации. Сюда змея не проскользнула бы незаметно. Как видите, красное солнце уже заходит. Думаю, что следует включить прожекторы». Панорама оазиса на телеэкране Тайфера тут же стала ярче.

«Я собираюсь опрыскивать территорию красителем через равные промежутки времени, – продолжал Ридольф. – Если появится что-нибудь плотнее вакуума, мы заметим».

Ридольф замолчал. Тайфер напряженно наблюдал за экраном. Изображение то и дело менялось по мере того, как Ридольф летал от одного конца оазиса к другому.

Наступила ночь – за пределами круга, освещенного прожекторами, выросла завеса непроглядного мрака. Теперь изображение на телеэкране стало резко контрастным: озаренный белым светом остров оазиса выделялся на фоне окружающего черного океана; стекловидная листва талурийских деревьев блестела и переливалась в лучах прожекторов. Магнус Ридольф периодически передавал краткие сообщения: «Все по-прежнему. Никаких необычных явлений». Так прошло несколько часов.