— То и значит! Нет среди них невинных овечек! Один убил Рому, другой — Ксюшу, третий, наверное, держал, когда ее насиловали, четвертый издевался над Адой, пятый просто смотрел на все это и ржал… Ты спрашивала, не дрогнет ли у меня рука резать им глотки? Еще как дрогнет! Она и сейчас у меня вся трясется от мысли, что каждого из них я смогу убить только один раз!
Одобрительный гул был ему откликом. Молчали, кажется, только Вера, Тёма в дверях да Тимур с Настей, маячившие в коридоре за спиной Борисова.
Душа Олега рвалась на части. Пока речь шла о его собственном унижении или даже о гибели Ромы, он еще был способен отринуть эмоции и пытаться рассуждать категориями «человечность» и «правосудие», к тому же, как юристу, пусть так и несостоявшемуся, ему заведомо претила сама идея коллективной ответственности, но теперь, рядом с истерзанным телом Ксюши, все вдруг стало по-иному. Совсем по-иному.
— Ей было пятнадцать лет, — проговорил Светлов — совсем тихо, почти про себя, но услышали эти слова все. — Всего пятнадцать. Она в девятом классе училась…
Теперь Инна смотрела только на него. «И ты, Брут?» — словно, спрашивали ее глаза. Олег взгляда не отвел, хотя далось это ему и не легко.
— Мы не должны уподобляться тем, кого ненавидим… — выговорила Иноземцева. — Даже если на той стороне отпетые негодяи — мы не такие, как они.
Протиснувшись между Максом и Светой, к Инне приблизился Дима.
— Нет, — мотнул головой Дроздов. — Это Ксюша была не такой. Рома — наверное. А мы теперь такие.
— Я вам не позволю, — покачала головой Иноземцева.
— А мы не станем спрашивать твоего позволения, — расправив плечи, бросил ей в лицо Дима. — Извини.
— Перебьем гадов! — закричал Макс. — Перебьем их всех! За мной, наверх!
— Нет! — рявкнула Инна, но никто уже не обращал на нее никакого внимания.
— Нет! — неожиданно проговорил молчавший до этого момента Мамай.
— Что? — удивленно обернулся к нему Макс, уже, по сути, переступивший порог.
— Турки получат свое, — заявил Стас. — Но быть убитым, не успев толком понять, что происходит — слишком легкий для них исход. Казнь должна быть обставлена, как положено — чтобы приговоренные прочувствовали, что их ждет. Мы казним всех, кроме одного. А последнего отпустим восвояси. Пусть отнесет их головы домой. И передаст, что так будет с каждым, кто сунется.
— Согласен! — кивнул Макс после короткого раздумья. — Так и сделаем!
— Правильно! — поддержала идею Мамая Света.
— Хорошо, — выдавил Дима.
— Вы все безумцы, — Инна шагнула вперед. Толпа расступилась перед ней, словно перед прокаженной, не попятились только Олег и Вера. — Потом всем вам станет стыдно за то, что вы сделали! А я… — не договорив, она подняла руку к шее, сдернула с нее шнурок с капитанским кольцом — не выдержав рывка, тот порвался — и швырнула черный ободок на пол. Следом полетело ее собственное, офицерское кольцо.
Ни на кого более не глядя, Инна выбежала из комнаты в коридор.