— Тогда отойдём. Стреляем на счёт «три». Режим поражения максимальный. Пока, ребята,— кивнул он нам, а «роже со шрамом» сказал: — Если получится, передай привет нашим. Сейчас посчитаешь нам.
— А может…— начал, было, я, но «командир» перебил:
— Не надо нас жалеть. Мы уже давно умерли.
Взяв по бластеру, они с бородатым отошли от нас на несколько шагов и встали друг против друга, прижавшись спинами к стенам тоннеля.
— Давай, считай,— скомандовал «командир».
— Раз.
Щёлкнули предохранители.
— Два.
Они направили стволы друг на друга.
— Три!
Короткая вспышка, звук, словно пламя вырвалось из огромной газовой горелки, и два обугленных тела повалились на пол.
— Что у вас там происходит?! — раздался встревоженный голос губернатора.— Мы вскрываем дверь!
— Валяйте! — отозвалась рожа со шрамом.
⁂
Потом был приём у губернатора русского сектора генерала Потехина, извинения за беспорядки и возмещение нам стоимости сломанных инструментов. Потом мы дали подписку о неразглашении по форме 001.
Нам сообщили, что погибшие повстанцы будут похоронены с почестями, как солдаты, убитые в бою. Нам сказали также, что, оказывается, «чекист» Смирнов был приставлен к нам, охранять наши жизни, и он с честью справился со своей задачей. Его тело будет отправлено на Землю, несмотря на дороговизну. Правда, Пила дал довольно циничное объяснение такой расточительности: «Его живого ведь должны были на Землю доставить. Так что — уплочено».
…Зальник мы всё-таки выпустили, только называется он «Live on the Moon», без Марса. Мне он не очень нравится, вялый какой-то и камерный. Но расходился он неожиданно хорошо, и, говорят, ряды наших поклонников пополнились любителями самодеятельной «костровой» песни. Что-то они в этом альбоме своё услышали.
А вот про наше пребывание на Марсе нигде никаких материалов не было. Вообще. Так что весь рекламный эффект, на который рассчитывал Ворона, пошёл насмарку. Я спросил его:
— Аркаша, а что, о Марсе совсем писать не будут?
Он наморщил лоб и переспросил: