Я вскрикнул и оглянулся на Чуча с Пилой. Похоже, они ничего этого не видели. Их взгляды так и остались прикованными к куполу. В отверстие наверху с гулом и свистом уходил воздух. Вокруг дыры образовалось облако какой-то бурлящей субстанции, и из него на нас уже сыпались едко-вонючие капли.
⁂
Внизу бушевала паника. Пытаются люди спастись или просто бессмысленно калечат друг друга, понять было невозможно. Однако на многих лицах я с удивлением увидел что-то вроде респираторов. То есть, кое-кто был готов к тому, что случилось. Охранники перед сценой задраили забрала скафандров и эпизодически попаливали из бластеров. Но вряд ли они надеялись навести порядок, скорее они защищали собственные шкуры. Их ещё три минуты назад идеально ровный строй скомкался.
Чуч что-то крикнул мне, я услышал только:
— …кальная ситуация.
— Уникальная? — переспросил я.
— Нет, кальная,— пояснил он, приблизившись.
Я увидел, что Боб выбрался из-под тела Смирнова, подскочил к сцене, и мы с Чучем, побросав инструменты, помогли ему забраться к нам. И вовремя. Ситуация внизу стала совсем уже кальной, охранники окончательно смешались с толпой, и та бурлила под самой сценой. Температура под куполом основательно упала, холодный ветер носил по воздуху какие-то обломки и ошмётки, от едких примесей дышать становилось всё труднее. Пилецкий стоял, согнувшись от кашля в три погибели.
Тут случилась новая напасть. Один за другим к нам на сцену забрались трое в робах и респираторах, и я сразу приготовился драться. Но они вели себя миролюбиво, и один из них протянул нам гроздь таких же намордников, что были на них. Я наивно возомнил, что это маленькое приспособление каким-то чудесным образом вырабатывает воздух, но оказалось, что это именно респиратор — всего лишь фильтр, частично устраняющий примеси марсианской атмосферы из земного воздуха. А фильтры имеют свойство забиваться. Значит, уносить ноги отсюда нужно как можно скорее.
Чуч так спешил натянуть намордник, что забыл сперва снять гарнитуру и теперь, чертыхаясь, пытался вытащить её прямо из-под маски. Пила перхал и в респираторе. Один из колонистов жестом предложил нам двигаться за ним, и мы послушались. Соскочив со сцены, наши спасители стали пролагать дорогу через толпу, размахивая и нанося беспощадные удары обрезками металлической трубы.
Точнее, обрезки были у двоих, а третий дубасил соотечественников иным увесистым инструментом — чем-то средним между газовым ключом и монтировкой. Эта штуковина была даже поопаснее труб, потому вооружённый ею абориген шёл впереди, а двое других — по бокам и чуть поодаль. Похоже, эта троица была хорошо подготовлена, и сквозь бестолково буйствующую толпу мы продвигались легко, как стальной клинок через подтаявшее масло. По ходу двое боковых ухитрились оглоушить двоих охранников и завладеть бластерами, но в ход их не пускали.
Мы ломились не к выходу, а куда-то вбок. Но не успел я задуматься, почему, как это стало ясно. Мы добрались до еле различимой квадратной крышки в полу. Оказалось, что хреновина, которой дрался передний колонист, и правда — ключ. Он припал на одно колено и, пока остальные двое отгоняли от нас народ, вставил ключ поочерёдно в четыре отверстия по углам и несколько раз проворачивал его. Потом сунул ладонь в паз посередине и потянул. Но крышка с места не сдвинулась. Он поднял голову и сделал знак Чучу, который был ближе. Мол, пособи.
Они потянули за рукоятку вдвоём, и крышка сдвинулась вбок, открывая жерло провала. Когда щель стала достаточной, командир, а он явно был командиром, подтолкнул к ней Чуча. Тот без разговоров полез вниз, и я разглядел обыкновенные железные скобы лестницы. Следующим полез я, за мной Пила и Боб. Было тут не слишком высоко, метров семь-восемь.
Когда я спрыгнул с лестницы на пол, Чуч уже был там, а остальные висели на ступеньках. Последний из колонистов пальнул из бластера вверх, по-видимому, кто-то непрошеный хотел составить нам компанию, затем вдвоём аборигены задвинули крышку и легко закрутили какие-то барашки: изнутри ключ был не нужен. Всё это я сумел разглядеть потому, что внизу было довольно светло, свет давали продолговатые технологичные бра.
3
И вот мы все стоим на дне колодца — четверо землян и трое марсиан. Они сдёрнули с себя маски, и мы последовали их примеру. Воздух вонял мерзко, но дышать можно. Было приятно, что тут почти тихо, лишь что-то гудит и булькает во множестве тянущихся вдоль тоннеля труб, да сверху толпа уже топчется по металлической крышке.
«Командир», оказавшийся лысоватым голубоглазым мужчиной лет сорока с тонкими губами, выхватил из рук одного из своих помощников, черноволосого усатого парня помладше, бластер и скомандовал:
— Бегом вперёд! Ты — первый,— добавил он, обращаясь лично ко мне. Это фамильярное «ты» меня слегка покоробило.
— Я никуда не пойду, пока вы не объясните нам, что здесь происходит,— отозвался я.— Я не потерплю…
Но договорить я не успел, потому что голубоглазый резким движением вскинул бластер, одновременно с этим снимая его с предохранителя, и ткнул его ствол мне в лицо. Я машинально отшатнулся и слегка развернулся, так, что моя щека прижалась к шершавой бетонной стене. А ствол бластера упёрся мне в челюсть, чуть ниже левого уха. И я подумал о том, что всё на этих гастролях пошло у нас наперекосяк. С самого начала. Голубоглазый процедил:
ebooksa