Вот и пойми. Но всё равно, думай дальше. Ты знал когда-то, надолго ли им хватает одного улова. Да, вспомнил: на две недели. Во всяком случае, так было тогда. Но за минувшие годы они не могли ни заметно размножиться, ни сократиться — если бы их посетил, скажем, мор, до нас бы это дошло. Значит, так: неделю назад у них этих костюмов ещё не было? Ну что же, вполне может быть…
— На лов вы ходили уже в этих костюмах?
— Там нет холода. Ходим, как живём.
Голяком, значит. Мог бы и сам сообразить.
— Скажи: костюмы вам принесли те Верхние, кто всегда приносит что-то для обмена?
Силуэты хозяев снова стали расплываться: похоже, человек сказал что-то, нелепое до смешного.
— Как мне знать это? — был ответ.— Вы все одинаковы.
Фу. Действительно, вопрос глупый. Они ведь видят только костюмы, а слышат — или как-то по-другому воспринимают, всё равно, — лишь голоса компьютерных переводчиков, то есть по сути — один и тот же голос. Вернее, имитацию голоса.
— Значит, не знаете. Тогда скажи вот что: вам принесли только костюмы? Или ещё и еду?
— Костюмы, да. Еда — нет.
Ага, уже теплее: нормальный ареит обязательно прихватил бы хоть немного еды. Она всегда радует Нижних больше, чем костюмы, хотя бы потому, что наверх, ближе к холоду, они поднимаются редко, а есть желательно каждый день — во всяком случае, периодически.
Есть надо периодически. Вот тебе и основа цикличности!
— Сколько раз ты ел после того, как получил костюм?
— Сколько хотелось.
Снова сорвалось. Какой-то этот Нижний уж слишком тупой. Или наоборот — ушлый? Хитрит — потому, что понимает или хотя бы чувствует: что-то в этой последней их сделке, принесшей им новые костюмы, сделано неправильно. Но признавать не хочет; может быть, боится, что полученное надо будет отдать, а то, что за него заплатили, уже не вернуть?
— Но ты должен знать: что вы отдали в обмен за костюмы?
Ответ оказался совершенно неожиданным:
— Верхний, вам больше нельзя быть здесь. Идите туда, откуда пришли.
Вот тебе раз!
— Почему? Что случилось?
ebooksa