Последние дни. Павшие кони

22
18
20
22
24
26
28
30

– Мотивация?

– Восемнадцать, – сказал Борхерт. – Стоит быть осторожней. Всё просто: зачем мне отвечать на ваши вопросы? Мне все равно конец.

– Это правда.

– Возможно… – начал Борхерт. – Это немного, но, возможно, мне будет дозволено выбрать свою смерть?

Сиделка, обратил внимание Кляйн, похоже, еще была жива, ее рука дрожала на полу и посылала рябь по лужице крови. Он подошел к ней, ткнул ногой, перевернул лицом вверх. Она казалась мертвой, не считая глаза, который, не моргая, следил за каждым его движением.

– Ну, мистер Кляйн?

– Как насчет паралича?

– Прошу прощения? – сказал Борхерт. – Семнадцать.

Кляйн медленно повел рукой с пистолетом, наблюдал, как глаз женщины следит за ним. Есть ли в его движениях признаки разумной жизни? Или в самом глазу? Она еще человек? Человечнее самого Кляйна?

– Вам наскучило, мистер Кляйн?

– Нет. Я все еще здесь.

– Что вы там делаете?

– Ничего. – Кляйн наблюдал за глазом сиделки. – Как насчет паралича? Считается за ампутацию?

– Шестнадцать и пятнадцать, мистер Кляйн. Вы надеетесь на религиозное просвещение? Паралич – это тень и разновидность ампутации, следующая по угодности. Мы не принимаем паралитиков в свои ряды, но хорошо к ним относимся. Где-то же надо проводить черту, мистер Кляйн.

– Ясно. – Кляйн следил за глазом до тех пор, пока уже не мог этого выносить, и тогда ударил женщину по лбу пистолетом. Зрачок тут же закатился и пропал.

– Но мы еще не достигли соглашения, мистер Кляйн, а вы уже исчерпали четверть своих вопросов. Спрошу еще раз: будет ли мне позволено выбрать вид собственной смерти?

– В пределах разумного, – ответил Кляйн, поворачиваясь к койке.

– Что-то быстро достижимое, в этой комнате и без фокусов? Сойдемся на этом?

– Что именно?

– Четырнадцать, – сказал Борхерт. – И снова ваше любопытство, мистер Кляйн. Скажем, я отвечу вам в конце? Когда вы израсходуете все вопросы?