– Наверное, это хорошо. Мне не нравится представлять его мертвым.
– Если мы с тобой уедем, то меня убьют.
– Нет, – сказал Гус. – Мы вас не тронем.
– Тогда зачем тебе пистолет? Зачем Павел настаивает, чтобы я отчитался лично? Какая разница?
Гус пожал плечами:
– Откуда мне знать?
Кляйн вздохнул.
– Ладно. Что еще остается? – спросил он риторически. Начал отворачиваться, но замер в полуобороте. – Еще одно. Пистолет тебе не поможет.
– Почему?
– А ты что, не слышал? Меня нельзя убить.
И в этот раз, когда ствол дрогнул, рука Кляйна уже лежала на нем и вырвала оружие из хватки Гуса.
Он сказал Гусу повернуться и поднять руки, а потом ударил в затылок рукояткой. Оставил лежать кучей на полу, пока сам вылезал из штанов. Протерев грудь и ноги сухим полотенцем как мог, нашел чистую рубашку и новые штаны, надел.
На кухне умылся. Вдруг навалилась усталость.
Под раковиной стояло ведро, Кляйн его забрал. В раковине была распыляющая насадка на конце вытягивающегося шланга, и он вырвал шланг, а потом отломал насадку, пока вода хлестала в раковину. Свернул шланг, бросил в ведро.
Гус в спальне уже приходил в себя, с мутным взглядом потирая голову.
– Не надо было так, – сказал он.
– Ничего личного. Потом спасибо скажешь, – ответил Кляйн и ударил Гуса еще раз, в этот раз по виску.
Обыскал его, забрал зажигалку. Ключи от машины и кошелек выкинул в окно, а потом ушел.
Он все сидел, прижавшись лбом к рулю, и думал: «Неужели нет другого выбора?» Пластмасса руля была скользкой и холодной.
«Конечно, выбор есть, – думал он. – Выбор есть всегда. Просто я на него не согласен».