— Что нам теперь делать?
— Я пока не знаю.
— Мы не можем здесь оставаться.
— Не навсегда, нет.
Она невесело смеется.
— Ну хоть эту ночь можем здесь провести?
— Думаю, да, — говорит Сигруд. — Мы можем рискнуть и задержаться на несколько дней. Я ранил нашего врага. Может, это случилось с ним впервые. Он какое-то время будет держаться от меня подальше. Но мне и самому надо отдохнуть.
— И мы должны просто вернуться в дом, к… — она смотрит на крыльцо, — к ней? К девушке, которую ты считаешь Божеством?
— Я… Да. Я думаю, да.
— Она просто девушка, Сигруд, — тихо говорит Ивонна. — Просто обиженная, испуганная девушка. Ты не можешь быть прав. Не можешь!
— Я знаю.
— Не знаешь. Ты только что ее встретил. Ей едва ли больше лет, чем было мне, когда… — Ивонна закрывает глаза, сглатывает и трясет головой. — Проклятье, это несправедливо. Для меня. И для нее.
— Да, — говорит Сигруд. — Но «справедливость» — всего лишь слово.
Ивонна вздыхает.
— И что мы будем делать?
— Здесь есть телеграф?
— Да. В городе.
— Мне нужно, чтобы ты отправила телеграмму, — говорит Сигруд. Он находит в оружейном сарае клочок бумаги и записывает. — Для Мулагеш. Чтобы она знала, как со мной связаться.
— Я теперь посылаю телеграммы министрам? Да что она знает?
— Она делает мне одолжение, — говорит Сигруд. — Ищет для меня один корабль.